1000 часов записей, 15 месяцев работы, более 70 обысков. Сотни миллионов долларов, влияние на министров и чиновников самого высокого уровня. И нет, это не сценарий нового сезона "Бумажного дома". Это реальность одной из крупнейших коррупционных схем в энергетике и обороне в Украине. 10 ноября страну встряхнуло от сообщения антикоррупционных органов о деталях операции "Мидас".

Пока на международном уровне украинская власть убеждает партнеров, что коррупция в Украине преодолена, реформы неустанно двигают нас в ЕС, внутри все выглядит по-другому. Некоторые из ближайшего окружения Президента продолжают жить в собственном мире стабильности: сумки полностью заполнены деньгами, покупка дорогой недвижимости за рубежом, манипуляции, махинации, неприкосновенность и демонстративная уверенность в собственной безнаказанности. И это в воюющей стране, где энергосистема балансирует на грани, а отключения электроэнергии уже давно норма, люди истощены и морально, и физически, и финансово.

Сегодня этот контраст — между публичной риторикой о евроинтеграции и реформах и закулисьем с "договорняками" и "темами" для обогащения обнажил главную болезнь украинской политики. Власть демонстрирует фасадные обновления, но на самом деле лишь усовершенствовала механизмы старой системы "смотрящих" за всеми ключевыми государственными органами и предприятиями.

"Мидас" — это не просто очередное громкое уголовное расследование. Это — сигнал того, что системные проблемы в формировании и функционировании исполнительной власти имеют реальные последствия и наносят ощутимый ущерб экономике и обществу.

Кадровые перестановки: без содержания и для сохранения контроля

Система сдержек и противовесов во властном треугольнике, предусмотренная Конституцией, хотя никогда на самом деле так и не заработала как положено, была полностью разрушена в начале последней (текущей) президентско--парламентской каденции. Окончательным подтверждением этого стали и характер очередных "перетасовок" в Правительстве, и масштабный коррупционный скандал. Кабмин, который назначается Верховной Радой, отчитывается перед Президентом, его Офис предоставляет инструкции к голосованию в Парламенте, а тот — не способен одобрить Программу деятельности Правительства, а затем — и его контролировать. Это создало внеконституционную рамку безответственности и отсутствие подотчетности.

Парламент на самом деле не имел никакого влияния на назначение нового/старого правительства в июле 2025 года (как и предыдущих двух). Результативность работы "новых" министерств еще предстоит оценить, но фактически от перестановки приложений и министров в правительственном уравнении сумма не изменится.

С каждым циклом "украинской Одиссеи граблями" последствия все более катастрофические, а количество выводов по результатам предыдущих циклов до сих пор поразительно мало. Основным, если не единственным, индикатором эффективности (или скорее полезности) чиновника является его личная преданность "хозяевам" вместо четко установленных критериев и видимых и отчитанных результатов. Неизбежный побочный эффект (или настоящая цель?) на фоне невозможности смены власти — коррупция.

В результате построения вертикали лояльности и при этом безответственности появляется пространство, в котором люди, которые, хвастаясь близкими контактами с Президентом, могут прийти к некоторым министрам, указывать, что им делать, и управлять повесткой дня всей системы исполнительной власти. Тогда как независимый министр в любой демократической стране сразу должен был бы сам позвонить в антикоррупционные органы и сообщить о попытке давления. Впрочем, людей, способных это сделать, в Украине министрами пока почти не назначают.

В целом парламентско--президентская система предусматривает в первую очередь связь Правительства с Парламентом, а не доминирование Офиса Президента над ними обоими. Хотя современные исследования свидетельствуют, что на практике парламентско-президентским системам при определенных условиях (например, пропрезидентское большинство в Парламенте) присущи президентские суперполномочия.

Впрочем, даже при таких условиях есть инструменты, которые могут обеспечивать хоть какую-то систему сдержек и противовесов, однако которые в Украине так до сих пор и не были внедрены. Например, все еще упорно игнорируются законопроекты об интерпелляции, которые давали бы возможность увольнять с должности отдельного члена Кабмина по результатам его отчетности перед Верховной Радой. А Программа деятельности Правительства (поданная с нарушением срока) уже второй месяц пылится в парламентском комитете. Именно по результатам выполнения Программы Парламент оценивает (не)эффективность Кабмина. Когда же нет утвержденной Парламентом Программы (еще одна не предусмотренная Конституцией ситуация), то и непонятно на основе чего оценивать работу Правительства или его членов.

Более того, Президент в октябре 2025 года даже ветировал проголосованный законопроект об ответственности членов Кабмина за неявку по вызову в Парламент. Кажется, это в очередной раз перечеркнуло субъектность Верховной Рады, потому что после этого проект закона с предложениями Зеленского в повестку дня так и не дошел.

Однако, если система будет работать как следует, то отправлять Правительство в отставку или перетасовывать его Офису Президента станет сложнее. Но и в случае провалов Правительства (или его отдельных членов), ответственность бы не концентрировалась на Банковой.

Когда прокуратура становится частью политического щита

Другим следствием лоялистско-ручного подхода управления государством является то, что стратегически приоритетная для государства отрасль превратилась в пространство влияния нескольких групп, где ключевую роль играла именно персональная близость к Президенту.

После летних перестановок в Кабмине, спросить с Германа Галущенко, экс-министра энергетики, за все, что он (не)сделал в энергетике, можно было бы только в рамках уголовного производства. А так — он фактически неприкосновенен: на посту министра юстиции политической ответственности за свою (без)деятельность на предыдущей должности он уже не понесет, а уголовная ответственность при наличии лояльного к Офису Президента Генпрокурора выглядит скорее как утопия. Поэтому перестановки в правительстве не были попыткой восстановить порядок или повысить эффективность. Скорее — чтобы сохранить в системе тех, кто, как минимум, "не создает проблем" и не ставит лишних вопросов, а как максимум — помогает "решать вопросы" и выполняет указания "смотрящих".

Уголовное производство по факту совершения преступления Галущенко мог бы открыть, например, Офис Генерального прокурора и передать по подследственности в Специализированную антикоррупционную прокуратуру (САП). Однако в течение 2025 года полномочия Генпрокурора существенно расширились и стали механизмом для установления собственной вертикали влияния. Генеральный прокурор получил возможность назначать подчиненных без конкурса, а кадровый резерв, который должен был бы гарантировать прозрачность отбора на должности в прокуратуру, нивелирован. В таких условиях прокуратура, вместо того, чтобы быть инструментом контроля, превращается в элемент защиты президентской власти. На политизированности сферы в частности отметила и Еврокомиссия в последнем Отчете о расширении по Украине. Там, где должна начинаться независимость, усиливается влияние через властное давление, персональные связи и тому подобное. Поэтому, когда вопрос касается представителей власти или их друзей, система просто не реагирует.

Когда назначения происходят в кабинетах благодаря личной лояльности, а не из-за профессионализма, борьба с коррупцией превращается лишь в имитацию, без реальных результатов. Такое положение дел оставляет все меньше шансов на настоящую реформу органов правопорядка. Ведь она должна начинаться не с деклараций и громких заявлений, а с возвращения конкуренции и прозрачных процедур в те институты, которые призваны контролировать власть.

От лояльности до коллапса: "Мидас" как тест для системы

Похоже, что, даже несмотря на летний проигрыш в борьбе за контроль над Национальным антикоррупционным бюро (НАБУ) и САП, Офис Президента все же не ожидал скандала такого масштаба. Об этом свидетельствует абсолютно хаотичная коммуникация на всех уровнях: от приближенных к ОП телеграмм- каналов до обращений и заявлений самих чиновников и всех причастных к скандалу. Один из главных фигурантов расследования, Тимур Миндич, сбежал за границу за несколько часов до обыска, фактически тогда, когда НАБУ и САП уже выезжали в направлении его дома. Президент смог лишь выразить поддержку антикоррупционным органам в вечернем обращении, премьер-министр Свириденко поспешила отстранить Галущенко и министра энергетики Светлану Гринчук с должностей, хотя законодательно полномочий на это у нее не было, поэтому коэффициент полезного действия реакции власти равен нулю, если не отрицательный. И только на второй день после скандала Зеленский отметил, что подпишет указ о применении санкций против двух людей, фигурирующих в деле НАБУ по "Энергоатому", Кабмин внес соответствующие предложения по Тимуру Миндичу и Александру Цукерману на рассмотрение СНБО, а Гринчук — подала в отставку. Учитывая, что Миндич является владельцем половины "95-го квартала", который и породил Зеленского как медийную персону, все это напоминает уроборос — змею, которая кусает себя за хвост.

Разоблачение такого масштаба демонстрирует, как слабые институты власти, назначение "своих" на ключевые должности и отсутствие прозрачности создают питательную почву для коррупции. Это следствие системы, где кадровые решения давно перестали быть механизмом обновления, а стали инструментом судомного контроля за государственными финансовыми потоками.

Ручное управление по принципам личной лояльности удобное и даже может казаться эффективным. Но оно противоречит логике формирования и развития устойчивых демократических институтов и одновременно регулярно приводит к масштабным провалам. Цена этого страшная: миллионы жизней и вообще существование нашего государства.

Изменить это можно только тогда, когда новые назначения будут осуществляться открыто и прозрачно, на основе конкурсов, четких критериев добропорядочности и публичного оценивания результатов. Когда будут функционировать система сдерживания и противовесов между ветвями власти, а также нормальная система формирования и реализации государственной политики.

Вместо этого политическое руководство, вместо того чтобы стабилизировать и реформировать государство, тратит ресурсы на утверждение паттернов старой системы и поддержку своих друзей. При этом теряется как доверие общества, которое и без того шаткое, растет также и риск потерять международную поддержку: как финансовую, так и в процессе вступления в ЕС. Если бы этот скандал произошел накануне выхода Отчета Еврокомиссии о расширении, то вряд ли европейские партнеры были бы такими снисходительными к Украине. Более того, это могло и все еще может отбросить нас на несколько этапов назад в процессе вступления в ЕС — страшно подумать, не является ли это настоящей целью отдельных лиц на Банковой, которые еще не осознали, что "Мидас" вполне способен их оттуда вынести во всех смыслах этого слова.

Светлана Матвиенко , исполнительный директор Лаборатории законодательных инициатив