С 17 октября 2025 г. в Казахстане вступают в силу изменения к правилам применения принудительных медицинских мер: лицам, осужденным за сексуальные преступления против детей, могут назначать инъекции для снижения сексуального влечения за шесть месяцев до освобождения.

Это не "автомат" — процедура требует решения суда и участия медиков, но сама возможность принудительной химической терапии теперь прописана более четко и приобретает конкретные сроки выполнения. 

Механика такова: администрация колонии готовит дело за год до истечения срока, суд назначает психиатрическую экспертизу, определяющую риск рецидива и психическое состояние осужденного. Если заключение специалистов подтверждает вероятность повторного преступления, тогда – по судебному решению – человеку могут вводить гормональные препараты, снижающие либидо. Процедуру будут выполнять в исправительном учреждении или, если осужденный находится на пробации, в амбулаторной клинике; участие психиатра обязательно. 

Официальные изменения также предусматривают исключения: лицам с обнаруженными серьезными психическими расстройствами химическая кастрация не назначается, для них могут быть другие медицинские мероприятия. Правила адресованы совершеннолетним (старше 18 лет), которые признаны виновными в сексуальных преступлениях против несовершеннолетних. На бумаге это выглядит как «комбинированная» система – судебная проверка плюс медицинский контроль; на практике такие мероприятия всегда подбрасывают сотни этических и правовых вопросов. 

Ключевой вопрос — работает ли это как предохранитель и не превращается ли в карательный инструмент вместо эффективной превенции. Некоторые государства уже пытались вводить подобные нормы, некоторые активисты и эксперты охвачены возмущением: они указывают на риски нарушения прав человека, научную сомнительность продолжительности и эффективности химической терапии как «вечного решения», а также моральную дилемму принуждения в медицине. В мире уже были громкие дискуссии от критики международных правозащитников до случаев, когда медики отказывались участвовать в таких программах. 

Параллели с другими странами показывают: часть правительств продвигает химическую кастрацию как инструмент быстрой реакции на растущие преступления против детей, другие предпочитают комплексную стратегию: более жесткий судебный контроль, реабилитация, мониторинг и работа с профилактикой преступности. Критики напоминают, что без системной реформы правоохранительной и судебной систем, улучшения условий допроса пострадавших, защиты детей и работы с семьями даже принудительные уколы рискуют стать лишь символическим актом мести, а не реальной защитой общества. 

Что важно иметь в виду читателю: новые правила уже утверждены технически (приказ Минздрава, датированный 1 октября 2025 г.), но их реализация — это другая история: от уровня готовности медицинских учреждений и доступности качественных психиатрических экспертиз до того, не станут ли такие меры инструментом давления или злоупотреблений. Поэтому полгода перед увольнением – это не только дата инъекции, это время для открытой общественной дискуссии о том, как защитить детей, не нарушив базовых прав человека.

Напомним, что коллеги, соседи или давние друзья: с кем чаще всего изменяют партнеры.

Ранее мы сообщали, что 50 лет ждал казни за чужое преступление: невиновного убийцу оправдали и выпустили из тюрьмы.