1 июня Украина провела одну из самых экстраординарных асимметричных операций в современной военной истории. Используя беспилотники отечественного производства с видом от первого лица (FPV), развернутые из глубины российской территории, украинцы начали скоординированную атаку на несколько военных авиабаз – некоторые из них расположены аж в Восточной Сибири, на границе с Монголией и в Арктике.

В результате операции "Паутина" было уничтожено или серьезно повреждено до 20 стратегических самолетов, включая ядерные бомбардировщики и самолеты раннего предупреждения. (Украина утверждает, что настоящее количество потерь может достигать 41.) Затем, всего через два дня, Служба безопасности Украины нанесла новый удар – на этот раз взорвав подводную взрывчатку и повредив Керченский мост, критически важную железнодорожную и автомобильную артерию, соединяющую Россию с оккупированным Крымом. Послание Киева не могло быть более четким: мы можем быть намного меньше и слабее (по крайней мере, на бумаге), но мы можем нанести сильный удар, и мы можем сделать это из любой точки России.

Используя беспилотники собственного производства, которые стоят меньше, чем iPhone, украинские вооруженные силы вывели из строя стратегические бомбардировщики стоимостью более 100 миллионов долларов каждый – многие из которых почти невозможно заменить из-за санкций и деградированной промышленной базы России. С коэффициентом окупаемости инвестиций 300 000 к одному, это была такая асимметричная операция, которая может перевернуть правила ведения современной войны.

Не менее важным, чем материальный ущерб, является то, что эти атаки показали: небольшая, но решительная и инновационная страна может развернуть дешевую, масштабируемую и децентрализованную технологию, чтобы бросить вызов гораздо более крупному, условно превосходящему противнику – даже деградирующим элементам потенциала ядерной сверхдержавы для второго удара. Эти уроки отзовутся во всем мире, от Тайбэя до Исламабада.

Непосредственно, переворот на поле боя в Украине может бросить вызов основной стратегической презумпции, которая руководила мышлением российского президента Владимира Путина на протяжении более трех лет. С начала полномасштабного вторжения Путин сделал ставку на то, что он переживет Украину – расшатает ее оборону, истощит поддержку Запада и дождется, когда политические ветры в Вашингтоне и Европе изменятся. Это предположение лежит в основе его отказа от серьезных переговоров. Но успех украинских беспилотников и диверсионных операций ставит под сомнение его теорию победы. Он показывает, что Украина не просто удерживает линию фронта или выживает в войне на истощение; она меняет поле боя и увеличивает расходы для России таким образом, что Кремль не ожидал.

Это смещение имеет значение, особенно в дипломатическом контексте. Время проведения кампании с использованием беспилотников – всего за 24 часа до раунда переговоров между российскими и украинскими официальными лицами в Стамбуле – вряд ли было случайным. Действия Украины имели целью продемонстрировать, что она не ведет переговоры с позиции слабости и не поддается принуждению к плохой сделке. Хотя переговоры в Стамбуле были предсказуемо безрезультатными – они длились чуть больше часа и отражали непримиримость позиций обеих сторон – тот факт, что россияне появились на переговорах сразу после такого громкого конфуза, свидетельствует о том, что Кремль, возможно, начинает осознавать, что продолжение войны несет риски для России.

Безусловно, постоянное мирное урегулирование остается таким же далеким, как и раньше. Украина продолжает настаивать на безусловном прекращении огня, которое Россия категорически отвергает. В Стамбуле российские переговорщики предложили две одинаково неприемлемые альтернативы: либо Украина отступает с территорий, на которые претендует Россия, либо соглашается на ограничение своей способности к перевооружению, включая прекращение западной военной помощи.

Но демонстрация силы со стороны Украины дает России повод для продолжения переговоров и делает более ограниченные договоренности по крайней мере правдоподобными. При должном давлении со стороны Соединенных Штатов, скоординированного с европейскими союзниками, украинцы имеют больше шансов добиться 30-дневного прекращения огня, гуманитарного коридора или обмена пленными; и такое соглашение на первом этапе может превратиться в нечто большее и более долговечное.

В то же время, недавние победы Украины на поле боя также увеличивают риск опасной эскалации. Сдерживающий потенциал России был размыт. Красные линии Путина – относительно расширения НАТО, использования западных вооружений, нападений на территории России – неоднократно пересекались без серьезных последствий. Выставляя российского лидера слабым, это увеличивает риск того, что он будет вынужден прибегнуть к решительным ответным действиям, чтобы восстановить свой авторитет внутри страны и за рубежом.

Немедленная реакция России на недавние атаки будет примерно такой же: более мощные неизбирательные бомбардировки украинских городов и инфраструктуры. Но более тревожной является возможность того, что загнанный в тупик и униженный Путин может рассмотреть возможность тактического ядерного удара. Порог для такого крайнего шага все еще высок, не в последнюю очередь потому, что Китай, важнейший глобальный партнер России, решительно выступает против применения ядерного оружия. Но даже если этот сценарий остается маловероятным, он более вероятен, чем до 1 июня.

Более того, Путина ободряет вера в то, что Запад – особенно Америка Дональда Трампа – больше всего боится прямой военной конфронтации. Если он придет к выводу, что позиция России в войне становится несостоятельной, или что ее традиционное сдерживание разрушается, его расчеты могут измениться.

Украина только что напомнила Кремлю – и миру – что она может формировать события, а не только реагировать на них. Это не выведет ее на путь к победе и не приведет к окончанию войны. Но, показав, что она имеет рычаги влияния и что Россия может потерять больше, чем думал Путин, Украина изменила стратегическое уравнение и открыла узкое окно для дипломатии – даже если эндшпиль остается таким же неуловимым, как и раньше. Альтернативой является более глубокий и непредсказуемый конфликт, который становится тем опаснее, чем дольше он затягивается.

Авторское право: Project Syndicate, 2025 .www.project-syndicate.org