Надо понять: то, что для нас является крахом, и то, что является крахом для россиян, – это совершенно разные вещи. Обнищание не станет для россиян крахом, они будут готовы терпеть. Крах для них – это невозможность влиять на глобальную политику! Крах для них – это осознание, что они больше не являются глобальной державой!

Именно из-за этого Путин начал войну, потому что она началась не с его вторжения, а с его требования признать претензии России на свое пространство и откатить НАТО до 1997 года. В декабре 2021 года он не выдвигал нам никаких требований, все требования он выдвигал «коллективному Западу». Это был его ответ на травму 90-х, когда Россия была слаба, и «подлый Запад» этим воспользовался. И еще раз «слаба» не означало была бедна, а означало «не могла отстаивать свои интересы».

Дам вам объяснение на примере: Великобритания вышла из Второй мировой войны победительницей, но больше не империей. Война настолько истощила страну, что она влетела в системную стагнацию, которая длилась 30 лет. Кульминацией стали массовые отключения света в 73-74 годах и введение 3-дневной рабочей недели на предприятиях из-за энергетического кризиса. Ли Куан Ю вспоминал, что умолял британцев оставить контингент в Сингапуре на пару лет, но у них не было на это никаких ресурсов. Все это происходило на фоне просто невероятного экономического взрыва в Европе. Британия закончила свое существование как глобальная сила.

Именно на пороге такой ситуации стоит Путин. Экономический кризис в РФ очень далек от того, чтобы им нечего было есть, и это бы их тоже не остановило. Но все признаки того, что это системная история, которая затянется на годы. Санкции приносят свой результат, но только в долгосрочной перспективе. И вот начинают появляться первые ростки. Экономика РФ в этом году вырастет максимум на 0,5%, может дотянут до 0,7. Напомню, в 24-м она выросла на 4%. В 2024 году крупнейшая нефтегазовая компания «Роснефть» имела чистую прибыль минус 14%, в этом году за 9 месяцев минус 70%. «Уралвагон» крупнейший производитель танков – увольняет до 50% рабочих, что означает падение заказов. По всей России сократили выплаты по контракту СВО с 2-3 миллионов до 500-800 тысяч рублей.

Теперь представьте, что на фоне этих колоссальных проблем в экономике, Путин должен снова собрать армию в 300 тысяч, вооружить их, экипировать, произвести десятки тысяч «Шахедов» (цена одного – $100 тысяч), сотни ракет (цена от $2 млн), и это все в условиях падения экономики, роста цен и кризиса нефтегазовых доходов. Если мы уже нанесли ему значительный ущерб в этом году, то с чем он будет заканчивать следующий? Напомню, что в этом году он как раз и воевал благодаря росту в 2024 году, а продолжать такой масштаб в 2026 году на фоне этого падения? И это еще нужно будет на сотни миллиардов восстанавливать армию и захваченные территории после войны.

Нет, я не хочу сказать, что он недостаточно болен, чтобы продолжать воевать. Я объясняю, что в марте этого года он будет выбирать: получить Донбасс и заявить о победе, но превратиться в региональное государство. Или же соглашаться на мир, но спасаться через возвращение к сотрудничеству с Западом. Я, в отличие от большинства, склонен думать, что Путин больше всего переживает, что будет после его смерти. И мысль, что Россия снова вылетела в трубу, для него значительно болезненнее, чем мысль, что он не захватил Донбасс полностью.

Почему март? Я не верю, что Путин может отказаться от своего ключевого требования – отдать ему Донбасс до марта. Сейчас часть его стратегии достижения цели – уничтожение нашей энергетики и принуждение нас к его требованиям. Поэтому он планирует делать это до конца зимы. И если мы выстоим, то в марте у него будет минус еще одна надежда.

Сейчас он будет блефовать, показывать, что он готов идти до конца – потому что это часть переговорной игры. Но реально, что делать с войной он будет решать в марте. И только тогда мы поймем, что он решил.