В середине ноября в военной и околовоенной среде прокатилась волна возмущения по поводу расформирования интернациональных легионов Сухопутных войск Украины. Всего в Сухопутных войсках таких есть четыре – три боевых и один учебный.

Некоторые военные аналитики, волонтеры, реже сами бойцы писали, что батальоны, которые не только ведут боевые действия, но и специализируются на рекрутинге иностранцев и работе с ними, внезапно ликвидируют, а самих военнослужащих отправляют в штурмовые подразделения. Среди инициаторов такого решения, как предполагали волонтеры и бойцы, мог быть глава Управления штурмовых войск при главнокомандующем Валентин Манько. Дело в том, что штурмовые подразделения, особенно сейчас – когда есть прорывы на фронте, нуждаются в постоянном пополнении.

В комментарии УП Валентин Манько не ответил прямо на вопрос, является ли он инициатором расформирования интернациональных легионов. Лишь отметил, что в этих подразделениях сейчас "работают комиссии и проверки", а по завершению этих проверок "будет принято решение".

16 ноября с официальной коммуникацией по этому поводу вышли и сами Сухопутные войска. Историю с ликвидацией легионов они подали примерно так: формат легиона, введенный в 2022 году, выполнил свою роль и исчерпал себя, структура Сил обороны и потребности боевых частей меняются, поэтому иностранцев будут применять там, где "они нужны больше всего".

"Иностранные добровольцы, которые подписывают контракт с ВСУ, будут иметь более широкие возможности для прохождения службы – включая право выбирать боевую бригаду, направление и специфику применения, в соответствии с подготовкой, опытом и пожеланиями военнослужащего", – говорилось в сообщении Сухопутных войск.

По данным "Украинской правды", история с расформированием Иностранных легионов началась 30 октября. Тогда упомянутые подразделения получили закрытую директиву Минобороны и главкома Александра Сырского о ликвидации их воинских частей. Дедлайн – до конца 2025-го года.

Пару недель назад в нашу редакцию обратился 2-й Интернациональный легион с просьбой озвучить позицию по расформированию своей воинской части. Его особенность в том, что на 2-м легионе, по решению президента и главнокомандующего, апробировалась новая тактика применения легкой пехоты и БПЛА в бою, и на это шли государственные средства. Из-за решения о ликвидации легиона этот эксперимент не был завершен.

Что вызывает наибольшее возмущение у бойцов 2-го легиона в связи с решением о ликвидации их воинской части, в чем инновационность их работы и как это может сказаться на рекрутинге иностранцев в украинскую армию – читайте в интервью заместителя командира по артиллерии 2-го Интернационального легиона обороны Украины, подполковника Андрея Спивака.

Ликвидация легионов, незавершенный эксперимент на базе 2-го батальона и возможность "постоянно наступать"

– Андрей, как и когда вы узнали, что вашу воинскую часть, 2-й Интернациональный легион хотят ликвидировать?

– Я узнал об этом где-то три недели назад – это открытая информация, и, честно говоря, для меня это был шок.

Наш Интернациональный легион – это особая военная часть. Не только потому, что у нас есть иностранцы и мы знаем, как служить вместе с ними, но и потому, что мы участвуем в особом эксперименте.

По решению главнокомандующего Вооруженными силами Украины мы пилотируем одну инновацию. Вместе с командованием подготовки Сухопутных войск мы разработали ее концепцию, программу подготовки, успешно проводили апробацию, приближались к ее концу, я начал готовить отчет главкому, и тут... Как проект, который начал сам главком, сворачивается до того, как отчитался о его результате?

– В чем суть инновации, которую вы пилотировали?

– Мы единственная воинская часть в Вооруженных силах, на которой апробируются изменения тактики действий легкой пехоты – то есть хлеба и соли всей армии. Мы работаем над органичным сочетанием дронов и действий пехоты.

Концепцию утвердил командующий Сухопутных войск Драпатий в январе этого года. Под эту концепцию мы разработали программы, потратили средства, привлекли на полигонах лучших инструкторов Сухопутных войск – чтобы подготовить и пехоту, и расчеты БПЛА. И с мая начали испытывать эту тактику на фронте: сначала на Покровском направлении, сейчас на другом, но не менее горячем.

Мы готовим обученную, профессиональную пехоту, которая будет выполнять задачи после того, как боевые порядки противника будут разрушены или им будет нанесен большой урон. Если масштабировать нашу инновацию на все общевойсковые бригады и корпуса Сухопутных войск, это будет способствовать изменению хода войны.

В чем отличие нашего инструмента от того, что прописано в уставах? В том, что у нас обеспечивают подготовку и поддержку действий пехоты БПЛА, которые действуют на батальонном уровне.

– А сейчас эти БПЛА действуют на каком уровне – корпус, бригада? То есть они менее доступны для пехотного командира?

– Сейчас на уровне батальонов есть подразделения БПЛА, но в этих подразделениях есть, скажем так, не вся линейка средств (речь идет о том, что батальонные подразделения БПЛА могут, в частности, действовать на меньшую глубину и выполнять ограниченный перечень задач – УП). Больше возможностей уже у бригады.

А в нашем легионе так исторически сложилось, что компонента БПЛА – очень сильная.

У нас примерно 50 на 50 украинцев и иностранцев. Иностранцы в основном – это пехотинцы, которые выполняют задачи, украинцы – пилоты. Почему так?

Наши иностранцы – это обычно люди с военным или полицейским бэкграундом, и они прибыли в Украину именно для того, чтобы участвовать в боевых действиях. Их мотивация может быть разной, но они заточены на активные действия – и это именно то, что нам нужно. Мы их обучаем нашей тактике, а затем слаживаем их с экипажами БПЛА. И таким образом мы объединяем нашу пехоту с БПЛА.

Все развитые армии мира будут воевать именно в такой пропорции: меньшинство – пехота, большинство – БПЛА. И от тренировки до применения всегда вместе.

– Извиняюсь за придирчивость, все еще пытаюсь сложить для себя в голове, как работает ваша инновационная тактика применения БПЛА и пехоты.

Например, под Покровском есть российская позиция N, которую вам надо вернуть под свой контроль – как вы будете это делать?

– Мы никогда не будем атаковать позицию с одной стороны. Мы обеспечим командиру батальона возможность подойти к этой позиции с нескольких сторон. Отвлечем на одном, заведем механизированные подразделения и ударим на другом. Или, например, уничтожим важный для противника объект на отвлекающем направлении, что заставит его нарушить свои планы, применить там резервы, подкрепить себя в том месте. И пока он это будет делать, мы этим воспользуемся.

Мы – скальпель, который делает больно противнику. Мы отвлекаем на себя его внимание, пока командир может применять свой основной "кулак".

Фактически то, что мы предлагаем, пилотируем, позволяет пехотному командиру механизированного подразделения постоянно проводить активные действия. Как говорил кто-то из великих, командир должен постоянно наступать, даже в обороне.

– "Постоянно наступать" – Александру Сырскому это, очевидно, понравится...

– Именно поэтому, думаю, главнокомандующий лично принял два решения, в январе и в марте, о подготовке и применении нашего подразделения.

Насколько я знаю, два из трех интернациональных легионов уже перешли в штурмовые подразделения, которые потом будут частью штурмовых войск.

– А ваш легион?

– Наш, который с точки зрения комплексности и наличия всех средств является наиболее наполненным, пока находится в процессе трансформации. В процессе ликвидации воинской части.

– У людей, которые будут читать это интервью, очевидно, возникнет вопрос об эффективности вашей новой тактики. Что показал тестовый период на Покровском направлении?

– Под Покровском было несколько комиссий, которые рассматривали наши действия, они все признали, что наш эксперимент имеет право на жизнь и наши действия успешны.

Также хочу сказать, что к иностранцам нужен несколько особый подход. Есть языковой и культурный барьеры, им надо хорошо разъяснить задачу, мы всегда закладываем на это время.

Отбор в легион и двуязычное управление боем

– Если решение главкома о ликвидации вашего легиона останется в силе, в какой из штурмовых полков попадут ваши люди?

– Я оперирую только открытой информацией, поэтому не знаю, в какие части и подразделения попадут наши люди. Но то, что наша часть ликвидируется до конца этого года, означает, что ее личный состав, наверное, будет предложен вновь созданным штурмовым войскам.

– В штурмовых полках нет иностранцев?

– Не знаю, но могу сказать, что иностранцы, которые пришли к нам, пришли именно в Сухопутные войска и на наши условия. Они знают, как мы применяем пехоту. Все, как украинцы, так и иностранцы, прошли отбор. У нас все добровольцы.

Я говорю, что наш легион – это ИТ- компания, которая ушла на фронт. Культура управления, планирования, применения – мы во всем немного не такие, как все. У нас высокий показатель людей с образованием, со знанием языков. Я после увольнения из Вооруженных сил в 1999 году более 20 лет провел как программный менеджер известной международной институции, где рабочими языками были английский, французский. И это мне очень помогает сейчас.

Я управляю боем на двух языках – украинском и английском. Рядом со мной сидит оперативный дежурный, который знает испанский. Это не рядовой переводчик, фактически, это командир, который разбирается в тактике и может объяснить задачу пехотинцам так, чтобы они ее поняли.

На данный момент УП известно о конечном пункте назначения только одного из легионов – 1-го. Он переходит в 475-й отдельный штурмовой полк CODE 9.2, которым командует Герой Украины Александр Настенко с позывным "Флинт".

475-й полк, что интересно, не входит в Управление штурмовых войск, которое возглавляет Манько, он находится в прямом подчинении командующего Сухопутными войсками Геннадия Шаповалова. Один из высших собеседников УП в 475-м полку уверяет, что у них довольно спокойно происходит процесс перевода.

– Сколько времени вы готовили своих людей к применению на фронте в формате этой новой тактики?

– 2,5 месяца.

– На это шли государственные средства?

– Да. В учебном центре были инструкторы, обеспечение, боеприпасы и так далее. Мы делали достаточно интенсивный тренинг, поэтому я думаю, что это немалая сумма.

– Но получается как-то нелогично: с одной стороны, главком, командующий Сухопутными войсками дает "зеленый свет" на эксперимент на базе вашего легиона, выделяет под это средства, позволяет военным на отводе учиться – 2,5 месяца это роскошь. С другой стороны, тот же главком сейчас закрывает этот проект?

– Именно эта нелогичность меня и раздражает. Я не могу никаким образом рационализировать или объяснить почему. Я хочу, чтобы нам дали завершить эксперимент – на это надо еще пару месяцев, и если руководству понравится результат, то мы продолжим работу. Если нет, то примем другое решение.

Мы хотим остаться в составе Сухопутных войск.

У нас есть свой бренд – 2-й Интернациональный легион. Мы выстраивали его почти 3 года. У нас налажен цикл от рекрутинга до сопровождения иностранца и украинца до завершения службы. Под этот бренд к нам идут люди. Системно с иностранцами работают только легионы. Мы имеем полный набор людей с опытом, со знанием языков. Мы ежемесячно имеем несколько десятков заявок от иностранцев.

Относительно украинцев: мы пару недель назад делали СМС-рассылку, по ее результатам, мы получили около двух тысяч заявок.

– Ого, я думала, этот способ рекрутинга уже не работает.

– Большинство из них, кстати, никогда не служили.

– Как иностранные военные, которые действуют в составе вашего подразделения, отреагировали на потенциальное расформирование?

– Это шок и непонимание, почему так происходит.

"Мы бы с радостью доложили Сырскому о наших результатах"

– Как вы отнеслись к идее выделения штурмовых подразделений в отдельный род войск, когда она только-но появилась? Президент заявил о таком намерении в сентябре, после результативной работы штурмовых подразделений на Добропольском выступлении.

– Честно, до получения информации о нашей ликвидации с последующим переводом я об этом не задумывался. Хотя понимаю, что Силам обороны нужна как можно большая линейка средств в руках командиров разных уровней, чтобы решать задачи.

Впрочем, то, что мы пилотируем и предлагаем, является антиподом штурмовых войск. Штурмовые войска – это специализированный вид войск для конкретных задач. Мы же предлагаем решения для общевойсковых подразделений – от батальона и выше. Мы – для всех и для массовых задач.

– Вы упоминали, что на Покровское направление, для оценки вашей работы, приезжала специальная комиссия. Нашел ли на вас время главком? Он сейчас каждую неделю, или даже по несколько раз в неделю ездит на фронт.

– К сожалению, нет. Под Покровском, во время применения 2-го легиона у нас была служебная проверка от главкома, а после нее служебное расследование, инициированное главкомом. И проверка, и расследование завершились таким выводом, что к нам нет претензий, и мы эффективно воюем.

И я, и командир – мы бы с радостью доложили главкому о наших результатах.

– Андрей, а ведь вы давно в украинской армии. Пытались ли вы через неофициальные каналы, бывших побратимов достучаться до Генштаба, до главкома, объяснить вашу позицию, что вот – останавливается проект, на который был потрачен ресурс?

– Во-первых, об этом официально докладывали командующему Сухопутными войсками. Во-вторых, насколько я знаю, об этом также должны были доложить главкому. Результаты мне неизвестны.

– Вы надеетесь на то, что все еще можете остановить это решение?

– Я надеюсь, что здравый смысл победит, и нам позволят завершить эксперимент к началу 2026 года. Затем послушают наше предложение по масштабированию и после этого примут окончательное решение. Это во-первых.

Во-вторых, по моему мнению, очень опасно оставлять Сухопутные войска без легионов, потому что это уменьшит, а в перспективе может вообще уничтожить саму идею прибытия иностранцев для службы в Сухопутных войсках. Ведь интернациональных, специализированных подразделений для них просто не будет.

Мы должны поощрять иностранцев воевать за нас – это критично. Мы должны делать все, чтобы они оказались в Вооруженных силах Украины, а не в армии врага. А происходит нечто совершенно противоположное. И мне лично это обидно.

Что мне сказать своим людям?

Ольга Кириленко, УП