В разгар этой агрессивной войны ученые в Украине начали один из самых амбициозных научных проектов нашего времени. В течение трех лет более сотни украинских и международных ученых вместе работают над написанием "длинной" (longue durée) истории земель и людей современной Украины: от времени формирования земной поверхности и до наших дней. Нашей целью является аккумулировать знания об этой ключевой части мира и сделать их доступными для всех и каждого.

Проект "Украинская история: глобальная инициатива" (UHGI) перекликается с большими энциклопедическими замыслами прошлых веков, в то же время опираясь на технологические возможности нашего времени. Это попытка написать интерпретативную историю, которую люди действительно смогут и захотят прочитать. Такая история становится сейчас возможной не в последнюю очередь благодаря открытиям, иногда просто поразительным, последних десятилетий. Наша цель – открыть широкой глобальной аудитории великие темы, которые определяли историческое прошлое. Во времена, когда специализация отдаляет исследователей от читателей (и друг от друга!), мы работаем вместе, чтобы сделать наши знания доступными для всех.

Мне посчастливилось быть вовлеченным в UHGI с самого начала. Замысел возник еще в 2019 году, задолго до полномасштабного вторжения 2022-го. Поэтому было бы неправильно воспринимать его как реакцию на нынешнюю войну. Но сам факт того, что этот проект продолжается, и что в военном Киеве в 2024 и 2025 годах состоялись две важные конференции, как и ряд других встреч по всему миру, — для меня является живым свидетельством того, насколько важны гуманитарные науки во времена кризиса.

Часто можно услышать, что в критических обстоятельствах гуманитарные дисциплины должны отходить на второй план: мол, зачем нам литература, философия или история, когда есть проблемы, требующие немедленного решения? Впрочем, коллеги, работающие в военном Киеве, имеют более ясное понимание цели, солидарность, и гораздо более тонкое чувство того, что действительно существенно. Солдаты на фронте (как они сами мне говорили) также хотят говорить об истории и культуре. Оказавшись на грани, люди размышляют о своей роли на поле противостояния больших сил. И думают они не только о том, как выжить, — но и ради чего стоит жить.

И как раз это могут предложить гуманитарные науки. Поэтому чем сложнее условия —, тем важнее они становятся. Именно поэтому, в конце концов, враги свободы являются одновременно врагами истории в частности, и гуманитарных наук в целом. Что наглядно демонстрируют такие вещи, как сожжение россиянами книг на оккупированных украинских территориях, уничтожение ими библиотек, бомбардировка издательств и грабежи музеев.

"Украинская история: глобальная инициатива" открыла мне глаза на то, насколько новые технологии могут помогать там, где традиционные инструменты гуманитаристики — письменные источники — нерелевантны. В проекте работают биологи, палеонтологи и археологи. Технологии, которые сейчас применяются в археологии, значительно углубили наше понимание доисторических времен и ранней истории. Как историка новейшего времени, меня поражает, насколько быстро в последние годы продвигаются исследования ранних периодов.

Новые технологии, методы и открытия проливают свет на то, насколько важную роль Украина сыграла в истории мира. Это что-то почти немыслимое, — и именно в этом и заключается смысл UHGI. О некоторых из этих методов рассказывается в видео о проекте.

Мы уделяем много внимания вопросам о долговременном экологическом измерении истории. Особенности украинского пространства — реки, текущие на юг к морю и соединяющие с миром; чрезвычайно плодородные почвы; горы на западе и почти бескрайняя степь, тянущаяся на восток, — были на этих землях причинами и новаций, и завоеваний, начиная еще с доисторических времен.

Поэтому, думаю, совсем не случайно именно украинский ученый изобрел понятие "биосфера", — тему, с которой мы и начинаем наш проект.

Говорить о результатах и выводах еще слишком рано, ведь около сотни из нас продолжают свои исследования и работу над текстами. И я не хотел бы создавать ложного впечатления, что высказанные здесь мои взгляды обязательно отражают мнения моих коллег. Но нет никакого сомнения, что этот большой совместный проект позволит представить миру исключительные открытия украинских и международных исследователей, начиная с глубокой древности. Есть некоторые уникальные результаты исторических исследований, в частности в области древней истории, которые пока известны лишь узким кругам ученых. Мы стремимся сделать эти знания доступными для всех. Я приведу несколько примеров...

Как люди начали строить собственное жилье? Сейчас мы знаем о Межирицкой культуре, представители которой около двадцати тысяч лет назад, в ледниковую эпоху, строили жилища из костей мамонтов. И сами эти жилища, и найденные в них артефакты, демонстрируют ощущение симметрии, что побуждает задуматься над эстетикой и символическими значениями. Это одни из древнейших известных построенных жилищ в Европе. И похоже, что люди, которые их создавали, заботились не только о выживании, но и о красоте.

История городов, похоже, также начинается в Украине. Благодаря технологии LiDAR и развитому радиоуглеродному датированию мы сегодня знаем о комплексе древних городов на территории современной центральной Украины — Небеловку и другие, — имеющие около шести тысяч лет. Они, следовательно, вероятно являются древнейшими крупными поселениями людей: старше древних месопотамских городов, которые мы привыкли считать колыбелью цивилизации. Их организация свидетельствует об интересной форме городской жизни: без стен или храмов или очевидных центров власти — только улицы, общественные пространства и жилища.

Даже наше нынешнее общение — английский язык, на котором я пишу эти строки (читать оригинальный текст на английском) — также связано с украинскими землями. Языки, на которых говорит половина мира, очевидно происходят из украинских степей. Английский, как известно, относится к группе индоевропейских языков. Тема их происхождения является одной из важнейших в истории наук и гуманитаристики. Дискуссия о том, почему мы говорим на тех языках, на которых говорим, и откуда они происходят, продолжается в современном научном виде уже более двухсот лет — и, очевидно, значительно дольше в целом. И, собственно, теперь вопрос индоевропейской — наибольшей части этой дискуссии, кажется, наконец решен. На основании данных древней ДНК есть веские основания считать, что народы, которые распространили индоевропейские языки, на которых сегодня говорит около половины мира, появились примерно пять тысяч лет назад в южных украинских степях.

Несмотря на то, что это до сих пор является предметом обсуждения, а я конечно не могу утверждать, что все участники проекта разделяют мое мнение, — однако похоже, что именно "встреча" людей, которые создали эти языки, с людьми, которые строили эти города, привела к синтезу, который стал самой сердцевиной европейской истории. И все это — за тысячи лет до римлян, греков и всего того, к чему мы привыкли. Если вы этих вещей не знали — вы не одиноки, потому что я тоже этого не знал, когда мы начинали проект. Мой вывод прост: если внимательно присмотреться к украинскому прошлому, история мира начинает становиться значительно понятнее.

Начинать с глубокого прошлого означает также наблюдать, как естественные науки и гуманитаристика работают вместе. Это помогает увидеть глобальное измерение того, что может казаться локальными событиями. С украинской перспективы большие традиции, которые могли бы казаться знакомыми — древнегреческая или скандинавско - викингская — предстают в новой и необычной форме, прежде чем трансформироваться в нечто значительно интереснее — и значительно правдоподобнее.Почти все, что мы знаем о греческой цивилизации, основывается на ее контактах с северным побережьем Черного моря, которое обеспечивало Афины продовольствием и давало источники для тех фундаментальных сказаний, которые живут поныне. Мы знаем об амазонках, говорим о них и снимаем фильмы — но только присмотревшись к украинскому прошлому, становится понятно, что эти женщины существовали на самом деле. Благодаря украинским археологам (и технологиям анализа древней ДНК) теперь мы можем уверенно сказать, что среди скифских воинов украинской степи были и женщины - всадницы с луками.

То же касается и истории иудаизма, ислама и христианства. История каждой из этих религиозных традиций становится более полной, когда мы включаем в нее Украину. Во многих важных смыслах Украина оказывается в самом центре имперской эпохи современной истории — времени огромных сухопутных империй, обширных морских империй, и их тоталитарных соперников. Украина является ключевой и для истории обеих мировых войн также. Обо всем этом я писал в собственных книгах — "Кровавые земли" и "Черная земля". Но благодаря коллегам в рамках этого проекта я начинаю все четче осознавать, что центральность Украины в глобальных конфликтах на самом деле начинается задолго до ХХ века.

Национальная история Украины — также чрезвычайно интересна. Деятели национальных движений всегда ищут прошлое — и то, с чем столкнулись украинцы, оказалось удивительно богатым. Когда украинские этнографы в конце XIX века отправились собирать народные сказки и песни, они наткнулись на огромные пласты памяти: вампиров и оборотней, вероятно связанных с викингскими представлениями, а может, и со славянскими языческими верованиями; дуалистические идеи христианства, опиравшиеся на апокрифические тексты, которые своими корнями уходили в древний Египет и Месопотамию; рассказы о сотворении мира, содержащие общие индоевропейские мотивы и, возможно, и еще более древние наслоения. Этнографы еще тогда отмечали красноречивые параллели между украинскими и коренными североамериканскими мифами о происхождении мира. Более того, — и они, и национальные деятели в целом в то время, отчетливо осознавали эти наслоения прошлого. Они могли их распознать, потому что уже видели историю своей земли и своего народа в разных контекстах и в очень давних временных измерениях. Поэтому когда мы говорим об истории формирования украинской нации, мы не оставляем древность — наоборот, мы снова ее находим.

Украинская нация предстает, следовательно, в контекстах одновременно древних и глобальных. Как национальное движение она была вполне типичной. Необычными были те испытания, с которыми ей пришлось столкнуться в ХХ веке.

Трудно говорить об украинской нации, особенно теперь, не говоря о войне. Я даже колебался, не начать ли эту короткую заметку упоминанием о том, что публичные сессии обеих киевских конференций прерывались из-за российских ракетных атак. Мог также упомянуть, что некоторые обсуждения на этих конференциях проходили под землей, — или что коллегам нередко приходится приступать к работе после ночи, проведенной в бомбоубежище. И, конечно, чрезвычайно важен тот факт, что некоторые коллеги из нашего проекта на данный момент являются военнослужащими, — иногда непосредственно на фронте.

В этой войне Россия пытается уничтожить украинскую культуру. Но еще важнее — то, что происходит внутри самой этой культуры: работа, которая продолжается несмотря ни на что, и будет иметь ощутимые последствия для всех нас. Это и формы самоорганизации, и продукты, которые появляются в этих условиях: в нашем случае — большой публичный цифровой ресурс и одна или, возможно, две более короткие книги.

Во время войны мы стали свидетелями настоящего ренессанса украинского кино, музыки, искусства и издательского дела."Украинская история: глобальная инициатива" началась еще до полномасштабного вторжения, но работая в Украине сейчас, я постоянно ощущаю теплую поддержку очень деятельных людей в смежных областях.

К слову о кино: именно это видео, появившееся в результате нашей сентябрьской встречи в Киеве, и стало для меня поводом написать о UHGI. Как по мне, оно дает отличное представление о масштабах и важности как проекта в целом, так и работы коллег в частности. Надеюсь, вам оно понравится и вы распространите его среди тех людей, которых это может заинтересовать также.

Тимоти Снайдер, глава кафедры современной европейской истории при поддержке Фонда украинских студий имени Джеймса Темертея; Директор Лаборатории публичной истории; Профессор Школы международных отношений и публичной политики имени Манка, Университет Торонто