Авторы: Андрей Загороднюк, Виктор Кевлюк

Стратегическая нейтрализация – это формат военной победы Украины в текущей войне. Он предусматривает отход от традиционной дилеммы "разгром или истощение противника", по крайней мере на этом этапе войны. Вместо этого стратегическая нейтрализация основывается на нанесении противнику последовательных и системных функциональных поражений во всех измерениях войны, которые лишат его способности достигать своих оперативных целей на театре военных действий.

Содержание стратегической нейтрализации заключается в системном нарушении ключевых функций, обеспечивающих эффективное применение войск противником: управления и координации, логистики, связи и информационной поддержки, а также способности подразделений поддерживать свою боеспособность и выполнять поставленные задачи.

Многомерность этого формата заключается в том, что он работает одновременно в разных доменах: на суше, море, в воздухе, в когнитивном, информационном и киберпространстве. Подход предусматривает разрушение критических возможностей противника, но в отличие от разгрома его целью является прежде всего операционное парализация – доведение сил противника до такого функционального состояния, когда любые агрессивные действия не способны привести к значимому эффекту и в конце концов становятся бесполезными.

Результаты стратегической нейтрализации достигаются точечными ударами, быстрой адаптивной тактикой, реализацией асимметричных решений, инновационными технологиями, новыми формами применения группировок войск (сил), новыми видами операций, успешным ведением текущей стратегической оборонительной операции, противовоздушной и территориальной обороны.

Эффект нейтрализации заключается в том, что противник постепенно теряет возможность достигать своих целей, поскольку его способности блокируются быстрой адаптацией, преимуществом в технологиях, асимметрией решений. Таким образом, противник, сохраняя относительно боеспособные группировки войск (сил), теряет способность успешно организовывать и проводить действия, которые позволили бы ему реализовать его оперативные планы.

Этот материал объясняет логику второй части манифеста "Выжить, выстоять, победить!", опубликованного 1 декабря 2025 года. Указанная часть под названием "Военное измерение победы: стратегическая нейтрализация врага" демонстрирует несколько нестандартный взгляд на формат военной победы. Поскольку он расширяет границы привычных концепций завершения войны, мы считаем целесообразным предоставить больше информации об этом подходе.

Общая идея

Впервые термин "стратегическая нейтрализация" был предложен одним из авторов этой колонки в публикации на сайте аналитического центра Carnegie Endowment for International Peace в конце июня 2025 года. Публикация получила активную поддержку со стороны аналитического сообщества, в частности была процитирована в ряде материалов ведущих авторов военной стратегии. Новая версия статьи по указанной концепции вышла в издании Министерства обороны Франции Revue Defense Nationale в сентябре этого года.

Поиск нового концептуального подхода к возможному формату победы Украины основывался на необходимости найти альтернативу двум традиционным вариантам понимания победы – полному разгрому сил соперника или его истощению. По канонам военной науки именно эти два сценария являются общеупотребительными опциями победы в вооруженной борьбе.

В целом вопрос сводится к тому, что сторона, которая пытается победить, должна нацеливаться либо на уничтожение группировок и систем управления и обеспечения противника, либо на истощение его сил и ресурсов. Истощение должно привести к потере желания (воли) или возможности сопротивляться и может закончиться другими негативными последствиями для такой стороны: создание возможности разгрома, решающей битвы, политических изменений, внутренней дестабилизации или мира на условиях сильной стороны.

Во время затяжных войн могут последовательно чередоваться периоды активных действий и периоды истощения и наоборот (хрестоматийным примером является Первая мировая война).

Проблема заключается в том, что ни одна из этих опций не устраивает Украину: Украина не имеет достаточно сил и средств для разгрома врага. Можно искать различные объяснения этому факту, в частности искусственное сдерживание западными партнерами роста возможностей Украины в 2022-2023 годах под предлогом избежания эскалации. Сегодня мы не видим не только способности партнеров предоставить нам достаточно вооружения для такого сценария, но и, с учетом революционных изменений в технологиях войны, – даже такой возможности.

Война на истощение это фактически то состояние, в котором она находится сейчас. Перспективы такого формата войны также очень туманны, ведь резервы врага пополняются его союзниками, агрессор обходит санкции, наращивает выпуск ракет и БПЛА и пока может позволить себе терять более миллиона военнослужащих.

Таким образом, требуется другое, нестандартное решение, которое позволит выйти за пределы этой дилеммы.

Поиск возможного формата победы стал настоящим квестом в военно--научной литературе, истории и современных доктринах.

Неожиданной зацепкой стала фраза министра вооруженных сил Великобритании, провозглашенная им в конце 2023 года в комментарии об успехах Украины в Черном море. Уже в то время было понятно, что Черноморский флот противника фактически потерпел поражение. Его задачей было контролировать все территориальные воды Украины, заблокировать выход к морю, прижать силы Украины к берегу и в конце концов создать условия для проведения морских десантных операций в поддержку действий сухопутных группировок. Таким образом, должны были быть заблокированы выходы Украины к морю, задавлена морская торговля и, как следствие, обрушена экономика, после чего – захвачен весь юго-запад Украины. Этого не произошло, и Украина, используя асимметричную тактику, отечественные и иностранные ракеты и беспилотные морские платформы, смогла самостоятельно восстановить доступ к морю и фактически прижать флот РФ к восточному побережью Черного моря.

Комментируя такой ход событий, тогдашний британский министр Джеймс Гиппи назвал его "функциональным поражением России на море". Такого термина для описания поражений не существует, хотя это выражение изредка, но используется разными авторами в разных контекстах.

Мы заинтересовались такой дефиницией поражения. Действительно, фактическое поражение России на море является уникальным, ведь Украина смогла восстановить свободу мореплавания в северо-западной части моря, имея несравненно более скромные возможности и при этом не уничтожая полностью сил врага и не истощая его ресурсов. Черноморский флот агрессора сохраняет систему управления, значительную часть своего корабельного состава, его логистика функционирует, но при этом он не может достичь своих целей.

Сегодняшние реалии

В контексте российско--украинской войны фактическое применение функциональных поражений давно вышло за пределы морского домена и приобрело системный характер в других измерениях войны. На суше созданы протяженные "килзоны", в которых высокоточные ракеты, дальнобойная артиллерия, ударные БПЛА и минно--взрывные заграждения лишают российские подразделения возможности маневрировать и продвигаться без неприемлемых потерь. Фактически, россия не может осуществлять успешные наступательные действия, кроме как на ограниченном количестве направлений, где она концентрирует почти все имеющиеся силы и готова к огромным потерям боевой техники и личного состава.

В воздухе ситуация, как мы знаем, очень сложная, но, несмотря на то, что Россия ежедневно наносит удары ракетами, управляемыми авиабомбами и БПЛА, это давление невозможно сравнить со сценарием полного контроля авиационного пространства, когда силы противника оказывали бы непосредственную авиационную поддержку наземным группировкам, доминируя в воздухе. В начале вторжения Москва пыталась реализовать именно такой сценарий, но благодаря героизму украинских летчиков и операторов ПВО эти попытки провалились, и рф так и не смогла установить полный контроль (англ. air supremacy) над украинским воздушным пространством.

В киберпространстве Украина ежедневно срывает множество попыток нарушить работу критической инфраструктуры, демонстрируя способность к нейтрализации таких атак.

В информационном домене украинские институты и гражданское общество системно сопротивляются российским информационным операциям, ограничивая влияние вражеской пропаганды.

Во всех этих случаях речь идет не о полном уничтожении сил рф, а о лишении их возможности осуществлять операции, то есть о целенаправленных функциональных поражениях, которые ограничивают/нейтрализуют операционные возможности агрессора.

Если Украина окажется способной наносить функциональные поражения агрессору одновременно во всех измерениях вооруженной борьбы, то это создаст масштабный стратегический кумулятивный эффект. В такой ситуации российская агрессия потеряет смысл независимо от готовности Кремля продолжать войну, ведь противник будет лишен возможности достигать решающих операционных результатов в любом из доменов вооруженного противостояния.

Мы не утверждаем, что указанный подход уже реализован или что Украина получила все необходимые для этого способности. Перед нами остаются значительные вызовы, ограничения и проблемы. Но если рассмотреть стратегическую нейтрализацию как основу формата военной победы, то она может стать удобной рамкой для планирования, приоритизации усилий и построения целостного плана победы в войне против России.

Необходимость "теории победы"

Вообще, поиск реалистичного формата завершения российско--украинской войны на условиях, приемлемых для Украины (так называемая "теория победы"), является до сих пор большим вопросом, который поднимают военные эксперты и аналитики во всем мире.

Определение желаемого формата победы имеет огромное значение на многих уровнях. Во-первых, его отсутствие мешает разработке стратегии ведения войны и разработке соответствующих мероприятий оборонного планирования.

Во-вторых, отсутствие желаемого формата является проблемой для наших партнеров, которые должны адвоцировать необходимость помощи Украине, а для этого им следует понимать, как выглядит очертание нашей победы.

И, наконец, неопределенность формата победы позволяет скептикам и сторонникам поражения убеждать свои аудитории, что поддерживать Украину не имеет смысла. Именно аргументом "невозможность победы" руководствуются сегодня те политические силы, которые толкают Украину на невыгодную ей сделку. Звучит это буквально так: "Соглашайтесь на что угодно, потому что вы все равно не победите Россию, ведь она слишком большая и мощная".

Для ясности отметим, что те, кто толкает Украину на любые условия прекращения войны из-за "отсутствия карт", создают другую дилемму – выбор или войны с негативной перспективой, или "мира на невыгодных условиях". На самом же деле такого выбора не существует. Все, кто на самом деле понимает суть путинского режима, осознают, что эта война – экзистенциальная, то есть стратегической целью российской власти является уничтожение Украины. Пока нет никаких индикаторов, что эта стратегия врага изменилась.

Следовательно, если Украина стоит перед запуском негативного сценария, то правящий режим врага не пойдет на настоящий мир. Условно, шахматист, который видит перспективу поставить мат сопернику, не согласится на ничью. Россия может принять уступки от Украины лишь для того, чтобы получить дополнительные активы, огромное психологическое преимущество, скомпрометировать западную коалицию и оправдать свои потери, а затем продолжить войну.

Для лучшего понимания изложенного отметим, что это не означает, что мирный процесс не имеет смысла. Во-первых, если есть даже минимальный шанс для установления мира, Украина не должна его отвергать. Во-вторых, мы не знаем, каково реальное состояние ресурсов РФ и насколько они близки к истощению (по имеющимся оценкам, РФ сможет продолжать ведение войны в краткосрочной перспективе). Переговорный процесс должен продолжаться и всячески поддерживаться, ведь мир является высшей ценностью и всегда должен "иметь шанс".

Так же стратегическая нейтрализация агрессора на текущем этапе не означает отказ от деоккупации Крыма и других временно оккупированных территорий – она касается вопроса сохранения государственности и стабилизации оперативной среды. Стратегия возвращения этих территорий является предметом отдельного документа.

Исторический пример

Как нейтрализация может привести к победе независимо от наличия формального соглашения или даже заявления о прекращении огня, лучше всего продемонстрирует исторический пример: выживание государства Израиль в тяжелые для него 60-е годы прошлого века, когда его враги пытались преобладающими силами стереть страну с политической карты мира. Так, как и с нами, – это была агрессия экзистенциального характера. Выживание Израиля в этот период было обусловлено не формальным дипломатическим урегулированием и не окончательным уничтожением или истощением сил противника, а способностью системно лишать своих врагов любых существенных операционных результатов в различных доменах.

Благодаря сочетанию преимущества в воздухе, маневренных действий на суше, преимуществу в разведке, инновациях, быстрой мобилизации и устойчивого национального информационного пространства Израиль последовательно нейтрализовал операционные возможности значительно большей коалиции, которая выступала против него. Противник сохранял численность, ресурсы и политическую волю, но снова и снова терял способность превращать эти активы в военные результаты. Со временем такая мультидоменная нейтрализация создала стратегическую реальность, в которой уничтожение Израиля стало недостижимым независимо от амбиций или риторики его оппонентов.

Этот пример иллюстрирует ключевую идею: функциональные поражения в разных доменах создают условия фактической победы даже при отсутствии формального завершения войны. Когда агрессор не способен достигать операционных эффектов, его военные цели становятся пустыми, а политическая логика продолжения агрессии разрушается. Таким образом, мы приходим к выводу, что победа в этом варианте становится не одномоментным событием, а процессом.

Очень важно, что этот подход предполагает получение Украиной статуса лидера в гонке инноваций и адаптации. Израиль никогда бы не выжил, находясь технологически позади своих врагов.

Упомянутый выше манифест, прежде всего его раздел "Военное измерение победы", прямо подчеркивает, что победа заключается в постоянном опережении врага в технологиях (беспилотные, роботизированные, высокоточные системы), что должно поставить нашего противника в позицию реагирования на изменения среды и лишить статуса формирователя такой среды.