Хочу начать эту колонку с художественной аналогии. В сериале "Дипломатка" (The Diplomat на Netflix) главная героиня одновременно находится в двух политически и протокольно противоречивых ролях: она одновременно является и послом США в Великобритании, и женой вице-президента США. Это состояние двойственности, где она принадлежит к двум политическим позициям, которые теоретически конфликтуют или противоречат протоколу, создает очевидный парадокс.

Квантовая теория как метафора политической двойственности (Суперпозиция Шредингера)

Один персонаж в этом сериале, Премьер Великобритании, говорит о ней: "Она – как жена Гейзенберга", намекая на неопределенность. А другой, муж президента США, поправляет: "Нет, Шредингера".

Эта небольшая дискуссия требует небольшого объяснения квантовой теории для более глубокого понимания сути политического момента в Украине.

Принцип Гейзенберга описывает лишь предел точности одновременного измерения пары величин (например, невозможно одновременно измерить с произвольной точностью координаты и импульс квантового объекта). То есть он не о "одновременно в двух состояниях", а о неполной информации о точной величине.

Зато парадокс Шредингера описывает явление квантовой суперпозиции. Это состояние, когда система находится сразу в двух взаимоисключающих состояниях, пока не произойдет "измерение". В метафоре условного эксперимента кот одновременно "жив" и "мертв". Это является идеальной метафорой одновременного пребывания в двух состояниях и статусах, которые как будто не должны существовать вместе.

Ситуация героини сериала точно отражает этот парадокс: она одновременно является "независимым дипломатом" (посол) и частью администрации (вторая леди).

А теперь с точки зрения этой квантовой теории попробую (надеюсь, понятно) описать ситуацию в Украине.

Квантовая аномалия в украинской политике

Андрей Ермак: нелегитимная суперпозиция и управляемая неопределенность

В классической политической системе исполнительная власть имеет четкую иерархию, прозрачные институциональные роли и понятную систему ответственности. В Украине же глава Офиса президента превратился не в государственную должность, а в квантовый объект с суперпозицией ролей, существующий за пределами конституционной логики.

Суперпозиция ролей (Кит Шредингера):

Ермак как "друг президента". Это базовое, первичное состояние, из которого вырастает персональный доступ, неформальная вертикаль и абсолютное доверие. Многие оргконсультанты и психологи говорят о модели взаимозависимости в таких случаях. Для политических процессов это означает лишь одно: ни одна институция не имеет каких-либо рычагов контроля над его действиями.

Ермак как глава ОП. Формально он является руководителем аппарата президента, а фактически – центром принятия решений (в том числе центром формирования государственных политик) без всякого юридического мандата.

Роль "друга" и роль "института" несовместимы в нормальном государстве, но в украинской модели они существуют одновременно – как кот Шредингера, который одновременно и "живой", и "мертвый". Хотя во многих странах аппарат политических руководителей возглавляет именно "друг" (доверенное лицо), но такой аппарат не становится отдельным центром формирования государственных политик.

Chief of Staff в демократических странах – это координатор и он:

• не ведет международные переговоры,
• не заменяет Госдеп,
• не формирует оборонную политику,
• не определяет кадровую политику правительства.

В демократических системах

• парламент имеет полный контроль,
• СМИ имеют доступ к информации,
• оппозиция имеет возможность запросов и гарантию ответов,
• существуют процедуры слушаний и этические стандарты,
• даже друг президента обязан отвечать парламентским комитетам.

Только в Украине:

• глава ОП не имеет подотчетности,
• не приходит на слушания,
• не дает объяснений по международным переговорам,
• не имеет юридически определенных полномочий,
• не несет ответственности за провалы (вся ответственность перекладывается на Президента).

Украинский кейс уникален тем, что глава ОП стал:

• центром назначений,
• центром внешней политики,
• центром оборонных решений,
• центром разведки,
• центром координации правоохранительных органов,
• центром принятия решений по отбору "допущенных" в Совет предпринимателей,
• центром каналов в США и ЕС,
• центром формирования правительственных политик.

Пока парламент, гражданское общество, медиа, антикоррупционные органы, Запад или Конституционный Суд не проведут политическое "измерение", эта суперпозиция остается неразрушенной. Она позволяет действовать без ответственности, но с максимальной властью.

Управляемая неопределенность (Эффект Гейзенберга):

Здесь включается вторая квантовая метафора – Гейзенберг. Статус Ермака для наших международных партнеров абсолютно неопределен:

• Чем больше он демонстрирует неформальное влияние – тем менее понятно, представляет ли он государство.
• Чем больше он играет институцию – тем больше проявляется, что институция не имеет законных полномочий.

Это управляемая неопределенность, которая позволяет ОП избегать формальных обязательств перед внешними партнерами и внутренними акторами.

Возвращение или невозвращение Рустема Умерова: неколлапсированная волна, которой управляет Офис президента

Ситуация Рустема Умерова – это классическая волновая функция без коллапса. Политическая система держит его статус в "подвешенном" состоянии, потому что определенность в этом вопросе была бы невыгодной сразу нескольким центрам силы.

Если Умеров возвращается, это означает требование расследования ситуации с Минобороны, появление альтернативного центра коммуникации с Западом и риск для неформальной монополии ОП на международные переговоры. Для ОП это – нежелательный результат.

Если не вернется, то этот сценарий снимает ответственность с Кабмина, исключает Умерова из политического поля без официальных решений и создает образ "побега", который контролирует власть. Это удобный, но токсичный сценарий, потому что выглядит как административное устранение без юридической процедуры.

Почему волна не коллапсирует? Потому что никто из ключевых игроков не заинтересован в фиксации реального положения. Офису президента выгодна неопределенность, Запад пока не выдвинул жесткого требования разобраться, а сам Умеров не хочет быть втянутым в публичный конфликт.

Поэтому его статус на 19 ноября (когда пишется этот текст) – классическая суперпозиция: он одновременно "вернулся" и "не вернулся", пока не произойдет политическое измерение.

Политический вывод

Ермак – это нелегитимная суперпозиция, которая позволяет ОП концентрировать власть вне институциональных рамок и оптимизировать собственную неопределенность в переговорах и управлении. Умеров – это контролируемая "неопределенная волновая функция", которая удерживается в подвешенном состоянии для минимизации рисков для ОП и отсрочки любых политических последствий.

В квантовой механике суперпозиция коллапсирует под действием наблюдателя. В украинской политике – под действием кризиса, гражданского общества, Запада или незапрограммированной утечки информации. И пока этого не произошло, обе системы останутся в состоянии политической квантовой аномалии.

Что должно быть сделано, чтобы вернуть государство в определённое состояние

Политические суперпозиции – это красивая метафора для сериала. Для государства – это токсичная аномалия, которая разрушает институты. С точки зрения президента, очевидно, нужно восстановить институциональность, отделить персональное от государственного и зафиксировать четкие состояния там, где сегодня существует неопределенность. А именно:

1. Восстановить институциональность Офиса президента

Суперпозиция "друг президента – глава ОП" больше не может существовать. Она создает управленческий хаос, безответственность (деперсонификацию решений), токсичность в отношениях с Западом и политический вакуум в парламенте и правительстве.

Поэтому необходимо немедленно сделать следующие шаги:

• Публично и формально развести функции: дружественные и политические советники должны быть в отдельных группах, вне ОП, персонально – спецпредставителями в определенных темах; руководство Офиса – в четко функциональные рамки, с регламентом, ответственностью и ограничением полномочий.
• Создать четкую должность "государственного секретаря президента", которая отвечает за процедуры, документы, международную логистику и межведомственную координацию. Это снимет персональный контроль с неформальных лиц.
• Ввести персональную ответственность за каждый блок работы ОП. Если человек принимает решение – он должен юридически подписывать соответствующий документ. Это обеспечит разрушение нелегитимной суперпозиции и возвращение ОП в правовое поле.

2. Деперсонализировать переговорный процесс

Пока переговоры от всей страны ведет человек с неизмеримым юридическим статусом – это играет исключительно против Украины.

Что необходимо срочно сделать:

• Назначить государственных переговорщиков (спецпредставителей) с четким мандатом и юридической ответственностью (например, один по США, один по ЕС, один по гарантиям безопасности, один по оборонке).
• Запретить любые неформальные переговоры, не зафиксированные в протоколе. Все контакты должны быть прозрачными для правительства и МИД.
• Усилить МИД как институт, вернув ему роль формирователя международной политики, а не технического исполнителя.

Это как минимум снимет эффект Гейзенберга, когда партнеры не знают, какое именно "состояние" представляет Украину в момент переговоров.

3. Решить статус "загранично командированных" – публично и юридически

"Квантовая неопределенность" вокруг тех причастных должностных лиц, кто в момент политического кризиса находится за пределами Украины, вредит Украине больше, чем сами внутренние конфликты.

В частности, необходимо:

• Публично объявить статус Умерова, выбрав один из трех честных вариантов:
  
  он остается министром – с ревизией процессов в МО и новым контрактом ответственности;
  
  он отстраняется до завершения проверок – объявлено официально и с правовыми основаниями;
  
  он подает в отставку – с четкой аргументацией.

• Провести аудит закупок МО и навести порядок в контрактах, чтобы ни один политик или приближенное лицо не могли манипулировать ситуацией.
• Сформировать коммуникационный центр с НАТО и Пентагоном, чтобы избежать двойных сигналов и неадекватных интерпретаций событий.

Пока статус Умерова "не коллапсировал", это подрывает доверие партнеров и создает пространство для манипуляций.

4. Восстановить баланс между ОП - правительством - парламентом

Нынешний перекос в сторону Офиса президента создает риски непрозрачности решений, чрезмерной концентрации власти и отсутствия контроля над ошибками.

Надо:

• Передать основную часть решений в сферах экономики, управления, управления, человеческого капитала и т.д. (то есть все, что не касается направления обороны и международной политики) правительству и ВР, включая внутреннюю безопасность, восстановление и оборонную промышленность.
• Ввести межведомственный штаб и регулярные (в том числе открытые для экспертного сообщества) заседания, чтобы решения не концентрировались в одном кабинете.

Все это формирует предсказуемость, которой от нас требуют партнеры.

5. Вернуть контроль над политическими рисками

Политическая неопределенность сегодня – это не стратегия, а уязвимость. Поэтому план действий должен быть следующим:

• Создать прозрачную систему принятия решений с публичными дедлайнами.
• Запустить канал коммуникации с гражданским обществом, чтобы избежать информационного вакуума, который затем заполняет токсичность телеграмканалов.

Президент должен разрушить созданные суперпозиции, а также вернуть определенность в государственное управление и восстановить институциональность, которой доверяют наши партнеры и общество.

Пока отечественные институты политической власти работают в режиме "квантового политического тумана" – непременно ослабевает не только институт президентства, но и сама способность государства обороняться и побеждать. А также наша возможность договариваться с партнерами и восстанавливать государство.

Андрей Длигач, доктор экономических наук, председатель совета Коалиции бизнес-сообществ за модернизацию Украины, профессор КНУ имени Тараса Шевченко