Пока одни роют окопы, другие – карманы. И поэтому этот скандал болит в сто раз сильнее .  Речь о расследовании масштабной коррупционной схемы в сфере энергетики, включая государственное предприятие "Энергоатом". Это разоблачение всколыхнуло страну – дело НАБУ против бизнесмена Тимура Миндича, близкого к президенту Зеленскому, и министра юстиции Германа Галущенко.

Хронологическая драма, или почему это коммуникационный провал, а не просто скандал

Ключевым элементом, который скомпрометировал эффективность всей операции, стал факт побега Миндича. Хронология событий 10 ноября 2025 года демонстрирует критический дисбаланс в работе государственных структур: бизнесмен выехал из Украины утром, всего за несколько часов до того, как детективы Антикоррупционного бюро пришли с обысками в помещения, связанные с ним в Киеве. Позже в тот же день НАБУ и САП официально объявили о проведении масштабной операции по разоблачению коррупции.

Следствие этого временного расхождения было чрезвычайно разрушительным: успех антикоррупционных органов в деле, которое разрабатывалось 15 месяцев и включало 1000 часов прослушивания, был одномоментно нивелирован их неспособностью обеспечить задержание главного фигуранта. Это создало критическое противоречие в публичной коммуникации: мощный оперативный отчет НАБУ противостоял политически разрушительному факту утечки информации, что поставило под сомнение доверие к целостности всей антикоррупционной вертикали. Дело "Мидас" быстро превратилось из демонстрации эффективности НАБУ в демонстрацию политической защищенности элиты.

Политические кризисы всегда имеют две плоскости: фактическую и эмоциональную. Факты можно проверить, но эмоции не контролируются. И именно они сейчас управляют общественным восприятием.

Украинцы восприняли эту историю не как "еще одно коррупционное дело", а как предательство: кто-то наполнил собственные карманы, пока другие[ [NDASH]] солдаты, волонтеры, матери – отдавали последнее ради выживания.Когда ты считаешь, что выжить – это наша общая главная ценность, а значит все должны донатить, помогать и всячески способствовать армии, если до сих пор не в ее рядах.

Читайте также колонку Марии Берлинской: Бордели и церкви для президента

Война, кровь и коммуникация

На четвертом году большой войны доверие стало единственной валютой , которой живет украинское общество. Когда оно падает – падает все: мобилизация, волонтерство, вера в победу.

Поэтому реакция власти на такие скандалы должна быть не технической, а человеческой. Не просто "создана рабочая группа", а "мы понимаем, какая сложная и несправедливая эта ситуация во время войны", "мы слышим свой народ", "мы чувствуем эту боль", "мы делаем вот эти шаги, чтобы это исправить и не допустить подобного".

Вектор 1: коммуникация исполнительной власти – стратегическое дистанцирование

Президент

Реакция Владимира Зеленского на скандал прозвучала в его вечернем обращении 11 ноября. Тон этой коммуникации был калиброванный, формальный и поддерживающий институты. Президент выразил одобрение усилий НАБУ, САП, подчеркивая необходимость "эффективных действий против коррупции" и "неизбежности наказания". Он также призвал чиновников "работать вместе с НАБУ, вместе с правоохранительными органами".

Кабинет министров Украины

Тон коммуникации Кабмина в заявлении премьер-министра Юлии Свириденко был более решительным, более системным и институциональным. Она сосредоточилась на немедленных управленческих и превентивных мерах, заявила о санкциях, аудите и кадровых решениях. Это звучало убедительно.

Госпогранслужба

Одним из самых противоречивых аспектов дела "Мидас" стало объяснение, почему Миндич смог свободно покинуть страну за несколько часов до обысков. Коммуникация пограничников, обнародованная 12 ноября имела официально-процедурный, защитный/оправдательный тон. ГПСУ сообщила, что выезд Миндича утром 10 ноября был законным: "Все документы, дающие право на пересечение границы во время действия военного положения, были в наличии".

Вектор 2: коммуникация антикоррупционных институтов

НАБУ и САП

Коммуникация была последовательно решительной, профессиональной и официально - разоблачительной. 10 и 11 ноября органы объявили о разоблачении "высокоуровневой преступной организации", возглавляемой "медийно известным бизнесменом", и детализировали, что группа требовала откаты в размере 10–15% от стоимости контрактов "Энергоатома". Они отметили масштаб расследования (15 месяцев, 1000 часов прослушивания). Эта коммуникация была необходима для поддержания репутации и демонстрировала способность антикоррупционной вертикали достигать высших эшелонов власти.

Несмотря на демонстрацию силы через операцию "Мидас", САП была вынуждена признать внутреннюю уязвимость. В тот же день, 10 ноября, когда Миндич сбежал, САП объявила об инициировании служебного расследования из-за возможной утечки данных.

Нацагентство по вопросам предотвращения коррупции

Агентство реагировало проактивно, чтобы не стать "побочной жертвой" скандала, поскольку оно было упомянуто в аудиозаписях, обнародованных НАБУ.

12 ноября НАПК сообщило о запуске внутреннего аудита, инициированного еще 10 ноября, и направило официальный запрос в НАБУ относительно деталей упомянутых материалов. Тон был проактивным, нацеленным на обеспечение прозрачности.

Вектор 3: Коммуникация лидеров мнений и оппозиции

Председатель правления ОО "Центр противодействия коррупции" Виталий Шабунин прямо обвинил президента Зеленского в сознательном разрешении своему окружению на "мародерство". Тон коммуникации отличался резкой критикой и является обвинительным.

Комментарии оппозиционных депутатов и политических экспертов больше отразилась в западных медиа. Внимание акцентировали на том, что приближенный к президенту Миндич "загадочно сбежал", ставили под сомнение информированность Офиса президента о его побеге. Тон этой коммуникации был критический, политически мотивированный.

Какие выводы и действия нужны сейчас

Коммуникационная линия исполнительной власти была построена на стратегическом дистанцировании президента и одновременной защите ГПСУ. Однако такой подход лишь усилил подозрения относительно того, что политическая система продолжает оберегать свое ближайшее окружение.

Эта ситуация имеет две плоскости.

Во-первых, мы видим институциональную устойчивость антикоррупционной инфраструктуры. События последних шести месяцев это подтвердили: летом попытки нивелировать роль антикоррупционных органов натолкнулись на сопротивление общества – люди вышли с плакатами и "картонками", и власть отступила. Сегодня мы имеем реальные уголовные производства в отношении лиц, приближенных к главе государства. Это сигнал, что безнаказанность больше не является правилом. Потому что зло, оставленное без наказания, имеет свойство размножаться.

Во-вторых, ситуация несет и серьезные риски. Она может негативно сказаться на международном доверии к Украине и создать угрозу эрозии институциональной устойчивости в антикоррупционной сфере. А эта устойчивость является критическим условием внешней поддержки – финансовой, политической и оборонной.

Что должно быть?

Точно не оправдание, а признание и действие. Люди такие люди – мы все ошибаемся. И если делать выводы и это признавать – идти вместе в будущее становится по меньшей мере проще и приятнее.

Коммуникация в военное время точно не терпит "согласно-соответственно" и полного формализма, она требует человечности и морального уклина всем, кто бок-о-бок с войском, властью, бизнесом, волонетрами, активистами здесь в Украине и за ее пределами стоит за Украину и действует.

Что должна была бы сказать власть?

Кризисные коммуникации работают так, что отмалчиваться нельзя. Надо выходить из коммуникации наружу. Когда государство или лидер молчит, вакуум заполняют эмоции, домыслы и нарративы врага.

В кризисе важно говорить быстро, честно и человеческим языком. Не по шаблону, а с эмпатией. Нужен не формальный пресс-релиз, а моральное объяснение : что произошло, что делается сейчас и как это не повторится. Что-то похожее на человеческое произошло с выходом в паблик Юлии Свириденко. Говорить искренне, по-человечески, как со своим ближним – это единственный способ остановить информационное кровотечение.

А хорошее что-то есть?

Парадоксально, но этот кризис – момент нашего взросления . Мы учимся понимать, что "старший в комнате" – это мы. Наша сила – не в вожде, а в собственной зрелости и сплоченности, в умении держать сообщество даже тогда, когда доверие к верхам падает. Здесь очень помогает региональный принцип, когда руководители и лидеры мнений на местах выступают таким рупором доверия и честности.

Вывод

Украина уже пережила немало войн и горя, катастроф и разочарований, но до сих пор не умеет переживать предательство своих. И этот урок нам придется пройти – честно, публично и до конца.

Екатерина Барышева