Когда я пишу эти строки, враг вплотную подошел к селу, где выросла моя мама. Вишни в саду, сметана из погреба, колбаска с чердака, гуси на узкой улице, которые ее постоянно пытались ущипнуть, первый класс сельской школы. Это была ее Украина, которую она помнила всю жизнь, где бы она ни жила, и память о которой передала и мне.

Хотя я родилась и выросла очень далеко и от села моих прабабушки и прадедушки, и вообще от Украины, ощущение родства с маленьким селом, историческое название которого Хвалибоговка, были и есть моей самой крепкой, самой эмоциональной связью с Украиной.

Сегодня, когда российское нашествие угрожает отобрать и уничтожить, еще и эту часть моей жизни, я испытываю очень смешанные чувства.

Конечно, у меня болит сердце, тяжело на душе, а на глаза наворачиваются слезы. Впрочем, в то же время, я чувствую необходимость сделать что-то очень важное, значимое, чтобы потом не упрекать саму себя, что не сделала все, что могла, в решающее время.

Если бы я была немного моложе и немного здоровее, я бы совершила что-то более героическое. Но в моей нынешней кондиции я пишу вот эту колонку. В конце концов, для меня война длится уже 34-й год, я годами анализирую военные конфликты и их урегулирование, полжизни занимаюсь аналитикой, четверть жизни – стратегическими коммуникациями, поэтому мое мнение имеет какое-то значение.

По крайней мере, я так решила перед тем, как написать этот текст.

Итак.

По моему субъективному впечатлению, мы находимся в очень важной точке, переживаем очень важный, определяющий период.

Дело, конечно, не только в моем селе, хотя оно действительно в эпицентре событий. Дело в общей ситуации на фронте (тем, кто будет упрекать, что нельзя ничего знать о ходе боевых действий "с дивана", коротко отвечу, что в открытом доступе информации более чем достаточно).

Общая ситуация требует от нас серьезного переосмысления всего, что происходит с нами здесь и сейчас. Дальше надо будет делать выводы, реализовывать необходимые и неотложные действия... Но, прежде всего, нужно именно осознание реального положения вещей.

Не сделаем этого сейчас – завтра... Нет, "завтра может быть поздно". Завтра может просто не наступить.

Когда я пишу "мы", то имею в виду всех жителей/граждан Украины. Но понятно, что прежде всего осознание должно произойти у тех, кто принимает/влияет на решения.

Борьба за выживание – а именно так можно определить наше противостояние агрессору – требует четкости и однозначности, искренности и откровенности, отказа от иллюзий и готовности знать правду, адекватности и ответственности, скорости реакции и способности принимать решения.

Казалось бы, это очевидный перечень. Но у меня есть стойкое ощущение, что именно вот этих вот базовых вещей нам всем, снизу доверху, крайне не хватает.

Нам жизненно необходимо:

• понимать что происходит;
• не отказываться видеть реальность, какой бы она ни была;
• не пытаться рисовать ложную картину мира даже самому себе;
• быть способным прогнозировать реалистичное развитие событий в условиях той или иной реальности;
• уметь мыслить стратегически, определять стратегические цели;
• быть способным на адекватное тактическое планирование и оперативную коррекцию планов в зависимости от изменяющихся обстоятельств;
• понимать смысл и последствия своих решений;
• не перекладывать на кого-то ответственность за самого себя, за свои решения и действия;
• не верить в чудеса и не заставлять верить в чудеса тех, кто рядом.

Приведенный выше перечень является путеводителем для каждого человека, которому пришлось жить в эпоху войн, и каждого государства как целостного организма. И надо отдельно подчеркнуть, что здесь нет ни капли пафоса – только рацио.

Вероятно, кому-то выписанные выше рамки будут казаться слишком абстрактными. Но технология выживания государств, как и отдельных людей, не должна содержать четких правил, лишь общие рамки, которые страны и нации должны наполнять своим содержанием, "действуя по обстоятельствам", достигая своих целей, используя те ресурсы, которые у них есть. Можно даже составить своего рода сравнительную таблицу, где изложить тезисно то, как действовали в похожих ситуациях государства, которые победили, и государства, которые проиграли.

Вот несколько тезисов для такого сравнения.

Американцы во Вьетнаме потерпели поражение прежде всего потому, что не смогли объяснить своим гражданам, зачем они втянулись в кровавую бойню, которую они, к тому же, (впервые в истории!) демонстрировали каждый день каждой домохозяйке из каждого телевизора.

Американские военные командиры воевали не за территории, а против живой силы противника, и когда раз за разом гражданам показывали новый героический штурм одной и той же высоты, это становилось лишь шокирующей визуализацией бессмысленности и без того малопонятной далекой войны.

Грузины потерпели катастрофическое поражение в 1993-м, потеряв Абхазию, потому что, кроме всего прочего, одновременно с борьбой за территориальную целостность и против агрессии соседей, в стране шла настоящая гражданская война.

В 2008-м – потому что не было тотального, народного сопротивления агрессору. Грузины (прежде всего, конечно, власти, но и граждане) не готовились к партизанской войне и не собирались ее вести, надеясь, в основном, на внешнюю помощь.

В Боснии и Герцеговине никто не выиграл, потому что американцы бешеным давлением заставили три (!) воюющие стороны остановить боевые действия и подписать мирное соглашение. В самой выгодной ситуации оказались те, кто был более мощным в военном смысле и занял больше территории. Эта временная договоренность действует до сих пор.

Хорватия выиграла... То, как выиграла Хорватия, изучают в военных академиях. Приведу лишь несколько факторов, известных мне не из книг или Интернета, а благодаря собственным исследованиям и беседам с непосредственными участниками Отечественной войны (как хорваты называют свою войну за независимость).

Главное, что подчеркивают хорваты – это единство всех граждан, от рядового бойца или крестьянина, до командующего армией или президента, всех хорватов, независимо от политических предпочтений или региона.

Я бы отметила еще удивительную рациональность, целеустремленность, стратегическую жесткость, но в то же время оперативную гибкость. Так сказать, умение есть лягушек, чтобы не есть потом крокодилов, как говорил один из бывших руководителей хорватского силового ведомства.

Что касается именно военного аспекта, то приведу лишь две цифры – численность хорватской армии на конец войны составляла 200 тыс. человек, или более 4% всего населения. Средний возраст бойцов бригады, которая брала Книн, столицу сепаратистской Республики Сербская Краина, составлял 21 год. Никто не может вспомнить ни одного случая скандальной силовой мобилизации, но все хорошо помнят, что на улицах хорватских городов практически не было гражданских мужчин призывного возраста.

Конечно, не все у хорватов было идеально, а, например, у грузин – не настолько все было плохо.

Конечно, противник имеет значение.

Конечно, чужой опыт остается чужим опытом. Каждая война выигрывается и проигрывается при разных обстоятельствах и по разным причинам. Но некоторые выводы я лично для себя все же сделала.

1. Результат войны – на карте. Только территориальные достижения/потери могут определять баланс победы/поражения.

2. Без единства нации (в политическом смысле этого слова) победы не видать.

3. Армия должна быть эффективной.

4. Политическое и армейское руководство должно мыслить стратегиями, но быстро и адекватно реагировать на изменяющиеся обстоятельства.

5. Каждый гражданин должен понимать смысл войны.

Сознательно не пишу здесь о патриотизме, о недопущении мародерства на всех уровнях (но, прежде всего, на государственном), о национальном и гражданском самосознании, потому что, как по мне, если с этим есть проблемы во время войны, все остальное уже можно и не обсуждать.

Наталья Ищенко , беженка из Абхазии, мать погибшего защитника Украины,

автор книг "Правда о человеке" и "Конфликты, изменившие мир", руководитель проекта "Балканский обозреватель".