Последние случаи изъятия или же похищения мобильных телефонов у Виталия Шабунина и Владимира Кудрицкого подсветили проблему механизма получения правоохранительными органами доступа к ним в ходе досудебного расследования. Иногда сторона обвинения инициирует проведение обысков только с целью получения мобильных. Это неоправданно расширяет объем вмешательства в частную сферу жизни лица, которым заинтересовались правоохранители, – стоит ли проникать, к примеру, в квартиру ради получения телефона? Также это подменяет саму природу обыска как следственного действия, которое заключается в обследовании помещений, земельных участков, автомобилей и т.д., – мобилка же, как правило, всегда находится вместе с пользователем.

В современных условиях без мобильного телефона или как его называет Закон "Об электронных коммуникациях" мобильного конечного (терминального) оборудования не проходит ни один день нашей жизни. Более двадцати миллионов украинцев пользуются смартфонами. Там есть почти все – общение, геолокации, покупки, интересы, контакты и тому подобное. Поэтому большинство преступлений сейчас раскрывается с помощью нахождения в телефонах цифровых следов. Для этого используются специальные аппаратные комплексы и программное обеспечение вроде Cellebrite, AXIOM Process.

Стоит иметь в виду, что правоохранителей интересует не мобильный телефон как таковой, а содержащаяся в нем – информация. Поэтому широко распространенная практика ГБР, СБУ и других – практика проведения обысков без определений следственных судей только с целью изъятия конечного (терминального) оборудования противоречит статье 31 Конституции Украины:

"Каждому гарантируется тайна переписки, телефонных разговоров, телеграфной и другой корреспонденции. Исключения могут быть установлены только судом в случаях, предусмотренных законом, с целью предотвратить преступление или выяснить истину при расследовании уголовного дела, если другими способами получить информацию невозможно."

Уголовный процессуальный закон позволяет проводить обыск без предварительного разрешения суда только при наличии трех неотложных оснований: или с целью спасения жизни, или с целью спасения имущества, или с целью преследования лица, подозреваемого в совершении уголовного преступления (часть третья статьи 233 УПК Украины). Эта норма уточняет предписание части второй статьи 30 Конституции. Однако, к сожалению, иногда служители правопорядка для обоснования завладения мобильным телефоном без определения об обыске притягивают за уши вышеупомянутые правовые основания.

Предохранителем от произвольных обысков без определения суда должен был бы стать судебный контроль – после осуществления таких действий сторона обвинения обращается к следственному судье с ходатайством о легализации такого обыска post facto. Однако, как свидетельствует решение Европейского суда по правам человека по делу "Корниец и другие против Украины" суды, к сожалению, часто должным образом не оценивают такие ходатайства следователя, прокурора.

Поэтому уголовный процессуальный закон требует изменений в части введения такого процессуального действия, как принудительное изъятие мобильного телефона. И такое изъятие может осуществляться только на основании постановления суда.

Маркиян Галабала