Почти постоянное присутствие вражеских беспилотников в украинском небе. Массированные ракетные атаки. Непрерывные удары по критической инфраструктуре. Частичные блэкауты в тыловых городах. Планомерное уничтожение отечественной газодобычи. Настойчивые попытки оставить украинцев без света, воды и тепла в преддверии очередной зимы.

Такова осенняя кампания РФ в Украине. И, кажется, всем очевидно: терроризируя наш тыл, противник пытается компенсировать недостаток успехов на фронте.

"Если не съем, то понадкусываю", – фольклор приписывает подобный образ мыслей стереотипному украинцу. Но фактически именно так выглядит нынешняя логика Кремля. "Съесть" Украину и ее крупнейшие города – Киев, Днепр, Харьков, Одессу – российская военная машина не в состоянии.

В настоящий момент у агрессора недостаточно сил даже для того, чтобы проглотить Сумы, Запорожье, Херсон или всю Донецкую область.

Но, к сожалению, Россия располагает достаточными ресурсами, чтобы "понадкусывать" недоступные ей украинские территории.

Максимально усложнить жизнь гражданского населения на этих территориях с помощью масштабного воздушного террора.

В идеале Кремль желал бы практически полностью размыть грань между фронтом и тылом. В 2025 году россиянам так и не удалось прорвать украинский фронт и добиться его крушения. Очевидно, в Москве надеются, что украинский тыл, превращенный в некое подобие фронта, рухнет быстрее: и это поможет все же принудить Киев к капитуляции.

Кто-то скажет, что враг уже предпринимал такую попытку три года назад. И тогда, осенью и зимой 2022-го, у россиян ничего не вышло. Отечественный тыл пережил тогдашние блэкауты с гордо поднятой головой, и вскоре о перебоях с электроэнергией забыли.

Но, разумеется, с тех пор многое изменилось. Россия значительно нарастила производство ударных беспилотников и модернизировала свой ракетный арсенал.

Противник учел собственные ошибки и усовершенствовал тактику воздушного террора. Запас прочности у тыловой Украины уже не тот, что в начальный период войны. А моральное состояние нашего общества оставляет желать лучшего.

Одна из самых заметных перемен, произошедших за последние три года, касается взаимоотношений украинского тыла и украинского фронта.

Осенью 2022-го фронт и тыл были идеальной парой. В то время в Украине действовал стихийный общественный договор: армия, укомплектованная высокомотивированными добровольцами, сражается на фронте и

защищает штатских, – а штатские поддерживают военных морально и

материально, оставаясь в тылу. Эта гармоничная модель пропагандировалась на государственном уровне ("Віримо в ЗСУ!") и казалась оптимальной во всех отношениях.

Увы, отечественная идиллия продлилась недолго. Уже на втором году большой войны дистанционная вера в ВСУ себя исчерпала. К середине 2023-го стало очевидно, что просто верить в героев-фронтовиков недостаточно. Фронт остро нуждался в пополнениях, которые мог предоставить только тыл. Однако большинство тыловых жителей оказались совершенно не готовы к такому повороту событий.

Вскоре скандалы и эксцессы, связанные с недобровольной мобилизацией, буквально захлестнули Украину. Это совпало с налаживанием быта в нашем тылу. И риск попасть в армию и оказаться на фронте стал тревожить гражданское население сильнее, чем любые другие вызовы военного времени.

В глазах сотен тысяч украинцев грозная аббревиатура "ТЦК" полностью заслонила подзабытое слово "блэкаут". Таким образом, собственное государство стало выглядеть большим источником проблем для украинского тыла, нежели внешний враг. Во время затяжной войны это весьма опасная и деструктивная тенденция.

С другой стороны, в 2023-м и 2024-м нарастало недовольство фронта относительно комфортным тыловым существованием. "Тыл забыл про войну", "тыл не думает о войне", "тыл живет в свое удовольствие, не замечая войну", – подобные обвинения звучали из уст фронтовиков все чаще.

Чем дольше длилась полномасштабная война, тем болезненнее воспринимался контраст между бессрочной армейской службой и жизнью тыловых городов, которая не слишком сильно отличалась от довоенной. Многих военнослужащих это демотивировало. А штатским украинцам постоянно инкриминировали эгоизм, отсутствие солидарности с армией и безразличие к фронтовым тяготам.

Разрыв между фронтом и тылом неуклонно увеличивался, став серьезным вызовом для внутренней стабильности. Риск обрушения фронта из-за недостатка пополнений соседствовал с риском антимобилизационных бунтов в тылу. С каждым месяцем непонимание между людьми в пикселе и людьми в штатском подтачивало страну изнутри.

Безусловно, разъединенная Украина образца 2025 года кажется более уязвимой, чем сплоченная Украина трехлетней давности. Мы начинаем выглядеть хаотичной и хрупкой конструкцией, готовой рассыпаться от сильного внешнего толчка. В Москве вполне могут верить, что на этот раз наша страна не устоит перед российским энергетическим террором.

Но не исключено, что в Кремле просчитались. Что своими действиями россияне добьются противоположного эффекта. И вражеский террор не обострит напряженность внутри Украины – а, наоборот, частично сгладит противоречия между тылом и фронтом.

С одной стороны, Кремль на деле доказывает, что именно он, а не кто-то еще, остается главным злом для украинского тыла. Какой бы непопулярной ни была так называемая "бусификация", она затрагивает лишь определенную часть гражданского населения. А перспектива остаться без электричества, водоснабжения и отопления из-за российских ударов – практически всех. Таким образом, внешний враг исправляет искаженную тыловую оптику и возвращает себе статус первостепенной угрозы для штатских обывателей.

С другой стороны, Россия собственноручно уничтожает представление о беззаботной тыловой жизни, которая так раздражала многих фронтовиков. По мере ужесточения российского воздушного террора становится все труднее винить Киев, Одессу или даже Львов в том, что они "забыли про войну", "не думают о войне" и "живут в свое удовольствие, не замечая войну".

Теперь очевидно, насколько эфемерным и обманчивым было благополучие нашего тыла в недавнем прошлом. Если использовать отсылку к творчеству Ремарка, то это была "Geborgtes Leben": жизнь взаймы. Жизнь, которую тыловые обыватели ненадолго позаимствовали у жестокой войны. А сейчас приходит время платить по счетам. И гневные рассуждения о том, что украинский тыл спрятался от военных невзгод, постепенно теряют актуальность.

Конечно, взаимоотношения фронта и тыла уже не вернутся к идиллическому состоянию трехлетней давности. Но, возможно, нынешняя осень все-таки напомнит миллионам наших соотечественников, что у нас общая война. Общая судьба. Общая цель. И общий враг, не делающий различий между военными и штатскими.

Михаил Дубинянский