В публичной сфере если не все участники египетского саммита, то Трамп точно заявляет о невероятном успехе, о завершении войны, о снятии эскалации, о полной ликвидации опасности начала Третьей мировой с Ближнего Востока...

В понедельник, обращаясь к израильскому Кнессету, президент Дональд Трамп провозгласил «исторический рассвет» нового Ближнего Востока. С тех пор, как Трамп на прошлой неделе объявил о прекращении огня в Газе, ХАМАС освободил израильских заложников, в Газу начали поступать продукты, лекарства, другая гуманитарная помощь, и около 2000 заключенных палестинцев были освобождены в обмен на израильских живых и мертвых заложников.

Но по факту это не гарантирует возвращения в любой момент как ХАМАС к очередным актам мести, так и Израиля к планам окончательно обезопасить Газу. Потому что перемещение 90% населения и разрушение 78% всех сооружений Газы – не залог безопасности от атак террористов или обстрелов с территорий других государств, для которых Израиль был и остается врагом.

Учитывая эту разрушительную реальность, как пишет Time, «план президента Трампа сводится к соглашению об освобождении заложников, прекращении огня на неопределенный срок и молитвам». И это, как ни крути, объективная оценка.

Ведь «план Трампа» на самом деле просто набор абстрактных принципов. Все 20 пунктов почти не содержат деталей и практических моментов. Поэтому план оценивают как «расплывчатый и слабый».

План провозглашает, что Израиль не будет «оккупировать и аннексировать Газу», а ХАМАС «не будет иметь» никакой прямой или косвенной роли в управлении Газой. Он предусматривает переходную власть технократов во главе с Тони Блэром, бывшим премьер-министром Великобритании, под надзором «совета мира» под председательством президента Трампа. Цель: подготовить все для возвращения Газы под власть палестинцев.

Учитывая исторический опыт и настроения соседних исламских государств и внегосударственных исламистских структур, получается, что план уже обозначает перспективу возобновления противостояния. Только, очевидно, на более технологическом уровне (хотя разветвленная сеть катакомб и ракетные производства в Газе и без того нельзя назвать примитивным подходом к войне с Израилем). Поэтому аналитики уже сейчас ожидают возвращения «огромного насилия».

В конце концов, все констатируют, что Израиль и конкретно Нетаньяху рассматривают прекращение огня и вывод войск из Газы, уменьшение с 80% до 58% контролируемой территории Газы именно как плату за возвращение заложников (многие даже называют это «прорывом», поскольку ХАМАС ранее настаивал, что даже одного заложника они освободят только после полного выхода Израиля из Газы, но пишут, что Катар и Турция убедили ХАМАС, что удержание заложников стало для группы скорее обузой, чем преимуществом). Цена высокая, но ее, очевидно, считают приемлемой. А все соглашение, соответственно, Израиль считает соглашением об освобождении заложников и не более того. Реалии пока не указывают на то, что этот подход неправильный.

«Любое отказ ХАМАС принять условия переходного периода, полного разоружения или насильственный инцидент может стать поводом для нарушения прекращения огня» (Time). С другой стороны, ХАМАС вряд ли понадобятся какие-то поводы для повторения атак.

Но в любом случае миру понадобится хотя бы 1-2 месяца, чтобы понять, насколько состыковывается с реальностью план Трампа. Если военные действия не возобновятся, если жесткая позиция Трампа все же произвела достаточное впечатление на ХАМАС и его партнеров, чтобы удержать от агрессии, – это будет свидетельствовать об успешности самого «неконвенционального и изменчивого», как это определил Time, подхода Трампа.

И этот же подход, как ожидается, будет тогда применен к России. Как говорит Трамп, отсутствие какой-либо осведомленности в проблеме и какого-либо понимания ситуации – это плюс для агрессивных переговоров и для успешного заключения соглашения. Это манера переговоров девелопера, а не политика. И это то, чего придерживаются и Трамп, и его команда в каждой ситуации.

Соответственно, от того, станут ли пафосно заявленные успехи в Газе сколько-нибудь длительной реальностью, зависят и перспективы нашего противостояния с Россией.