– Почему в Ирландии столько говорят об истории? Когда я приезжаю сюда, у меня голова гудит от всяких исторических дат. Англичане не говорят все время об истории Англии.

– Их не мучает вопрос: "Почему все пошло не так?". Для них-то всегда все шло "так".

Герои романа Айрис Мердок "Красное и зеленое" вели эту беседу в Дублине весной 1916 года, накануне Пасхального восстания ирландских патриотов против британского господства. 

Нашим соотечественникам подобная ситуация хорошо знакома. Ожесточенные споры об истории велись в Украине задолго до полномасштабного российского вторжения. И лихорадочное перебирание исторических дат практиковалось с той же самой целью – выяснить, когда и почему у нас все пошло не так.

В качестве роковой точки бифуркации фигурировали различные вехи прошлого: от союза Богдана Хмельницкого с Москвой в XVII веке до поражения Ивана Мазепы в XVIII веке; и от президентских выборов 1991 года, когда национал-демократ Черновол уступил коммунисту Кравчуку, до президентской кампании 2019 года, когда Петр Порошенко проиграл Владимиру Зеленскому.

Но, конечно, чаще всего в роли отечественного "поворота не туда" выступали драматические события 1917–1921 годов.

[BANNER5]

В XXI веке в украинском обществе возобладало мнение, что именно поражение национальной революции в первой половине ХХ века – главный источник отечественных проблем и невзгод. Считается, что из-за этого проигрыша Украина на много десятилетий выпала из нормального исторического процесса. Она не смогла последовать за другими европейскими нациями, получившими полноценный опыт государственности еще в 1920-х и 1930-х: поляками и чехами, венграми и финнами, эстонцами, латышами и литовцами. А весь советский период стал для Украины уродливым отклонением от нормы, одним сплошным "не так".

Как правило, семейные истории нынешних украинцев связаны с УССР несоизмеримо теснее, чем с УНР. Большинство наших предков служили не эфемерной Центральной Раде и не Директории, а советскому режиму.

Но когда современный украинец сопереживает участникам неудачной национальной революции, это не столько ностальгия по реальному прошлому, сколько тоска по альтернативному настоящему. По потерянному миру, где все могло пойти так. Где Украина оказалась бы не депрессивной постсоветской страной, а обустроенным национальным государством вроде польского, чешского, финского или эстонского.

Стоило выстоять под натиском Москвы в 1917–1921 годах – и сегодня мы бы не отличались от благополучных членов ЕС.

Вся политика Украины после Евромайдана воспринималась как попытка пересмотреть и с опозданием исправить собственное прошлое. Попытка вернуться на правильный путь, прервав многолетнюю череду отечественных "не так". И гибридная, а затем и полномасштабная война с Россией стала войной за право такого пересмотра.

Но, по иронии судьбы, украинцам приходится воевать с противником, которого обуревают схожие чувства. Именно это сходство предопределило особую остроту нынешнего российско-украинского противостояния.

Если защитников украинской независимости действительно можно сравнить с борцами за свободу Ирландии, то наш враг далек от самодовольных британских джентльменов, у которых всегда все шло "так". Подобно Украине, Россия тоже одержима прошлым. Россия тоже обожает исторические и псевдоисторические экскурсы. Россия тоже убеждена, что как минимум в ХХ веке все пошло не так.

[BANNER1]

Проклятые либералы свергли царя и развалили великую империю. Ленин и австрийский генштаб придумали украинцев. Хрущев подарил украинцам Крым и опорочил товарища Сталина. Горбачев начал преступную перестройку с гласностью и демократизацией.

Дальше – хуже. Абсолютно все, что происходило в России и рядом с ней с конца восьмидесятых до начала нулевых – это одно сплошное "не так". Крушение просоветских режимов в Восточной Европе и роспуск Организации Варшавского договора. Падение Берлинской стены и объединение Германии. Демонтаж однопартийной диктатуры в СССР. Распад советской империи. Расширение НАТО на восток. Евроинтеграционные устремления на постсоветском пространстве.

С точки зрения Москвы, все перечисленное – это не закономерные исторические процессы, а уродливое отклонение от нормы. В идеале все это должно быть пересмотрено. И победоносный блицкриг в Украине в 2022 году виделся важнейшим шагом на пути к такому пересмотру. Российское "все так" должно было начаться с нашей капитуляции и установления марионеточного режима в Киева. Но добиться этого Кремль оказался не в состоянии.

Уже сейчас очевидно, что любой реалистичный сценарий завершения военных действий – даже на очень выгодных для нашего врага условиях – не избавит РФ от болезненного исторического ресентимента. Никакие территориальные приобретения на Донбассе или в Приазовье не подарят россиянам ощущение того, что неправильное прошлое наконец-то пересмотрено и исправлено.

Неподконтрольное России украинское государство все еще существует? Не все бывшие советские республики вернулись в сферу влияния Москвы? Североатлантический альянс не отступил на рубежи 1997 года? Значит, все по-прежнему не так. И в этом смысле Россия практически обречена на проигрыш в нынешней войне – сколько бы ни трубили о победе кремлевские пропагандисты.

Интрига в том, обречены ли на такой же проигрыш украинцы. Ведь один и тот же финал большой войны можно будет интерпретировать по-разному. Особенно если мы рассмотрим наиболее вероятный сценарий: сохранение украинского суверенитета и невозможность освободить все захваченные противником земли.

[BANNER2]

С одной стороны, современные украинцы смогут гордиться тем, что их страна выстояла в открытом противостоянии с российской военной машиной. То есть сделала то, что еще не удавалось никому в отечественной истории: ни мазепинцам, ни петлюровцам, ни бандеровцам. А, значит, вековая череда исторических "не так" наконец-то прервана. Значит, проклятое прошлое все-таки удалось исправить, и перед Украиной открыт путь вперед, в будущее.

Но с другой стороны, те же самые украинцы могут быть удручены тем, что их страна не добились безоговорочной военной победы. Не уничтожила северного соседа. Не вернула Крым, Донецк и Луганск. Потеряла новые территории. А, значит, полномасштабная война с Россией – это еще одно звено в цепи отечественных "не так". Значит, нам вновь придется смотреть назад – в 2021-ый, 2022-ой, 2023-ий или 2024-ый – и выяснять, когда и почему все пошло неправильно.

По всей видимости, именно таким будет главный отечественный спор послевоенного времени. Спор о том, считать ли завершение войны очередным "не так" или историческим шагом на пути к украинскому "все так". Спор, который определит дальнейшую судьбу Украины не в меньшей степени, чем непосредственные итоги военного противостояния.

Михаил Дубинянский