Финляндия выходит из Оттавской конвенции о запрете противопехотных мин и собирается заминировать границу с Российской Федерацией.

Министерство обороны Польши регламентирует процедуру вручения повесток в случае начала войны и объявления всеобщей мобилизации.

Дания вводит обязательную военную службу для женщин. Теперь 18-летних девушек будут включать в систему призывной лотереи наравне с парнями.

Франция увеличивает свой оборонный бюджет вдвое. В течение следующих двух лет на военные нужды будет дополнительно выделено 6,5 миллиарда евро.

Так выглядят обычные европейские новости нынешнего лета. Если в 2022 году война на территории Евросоюза перешла из категории фантастического в разряд обсуждаемого; то теперь она переходит в категорию практического. К возможной войне начинают готовиться. И вероятный противник хорошо известен – все та же агрессивная Россия.

Конечно, скептики недоверчиво качают головами: РФ уже четвертый год штурмует украинские села и посадки; неся колоссальные потери, она до сих пор не овладела даже Донецкой областью; а, значит, и новая война в Европе ей не по зубам. Но в том и дело, что при определенных обстоятельствах Европа может показаться российскому руководству более легкой добычей, чем Украина.

Какие соображения способны подтолкнуть Кремль к тому, чтобы планировать военное вторжение на территорию ЕС?

Первое. Расчет на то, что в ближайшем будущем Евросоюз лишится американского зонтика безопасности, и 5 статья Североатлантического договора потеряет прежнее значение. Соответственно, гипотетическая агрессия в Европе не перерастет в прямое столкновение с Соединенными Штатами.

[BANNER5]

На всем протяжении холодной войны атака на европейские страны-члены НАТО оставалась для Москвы безоговорочным табу. Вторжение на территорию Альянса означало неизбежные боевые действия против США, которых Кремль не желал. Не хочет он их и сейчас.

Но в представлении Кремля нынешнее НАТО принципиально отличается от НАТО сорокалетней давности. По мнению РФ, теперь в Альянс входят страны, которые незаконно ускользнули из-под московской опеки, и которым исторически полагается находиться в орбите России. Эту точку зрения Москва пытается донести до Вашингтона. И политика Дональда Трампа позволяет россиянам верить, что в конце концов Америка согласится с такой позицией.

Второе. Расчет на то, что Европа не сможет выступить против российской агрессии единым фронтом. Что страны ЕС, которым повезло с географией, не станут заступаться за тех, кому с географией не повезло. Итальянцы с французами не пожелают драться за суверенитет Литвы, а немцы с бельгийцами и голландцами – защищать независимость Эстонии.

"Pourquoi mourir pour Dantzig?" ("Зачем умирать за Данциг?") – так называлась нашумевшая статья французского политика Марселя Деа, опубликованная весной 1939-го и призывавшая не оказывать помощи полякам в противостоянии с Германией. Теперь для Кремля важно, чтобы этот старый вопрос возродился в новой форме: "Зачем умирать за Нарву?" или "Зачем умирать за Сувалкский коридор?".

В ближайшие годы Россия будет делать все возможное, чтобы стимулировать рост изоляционистских и антивоенных настроений в странах Евросоюза. Опираясь как на правых евроскептиков, так и на левых пацифистов.

Наконец, третье. Расчет на то, что потенциальные жертвы российской агрессии в ЕС не окажут серьезного сопротивления, чтобы избежать масштабных разрушений и человеческих жертв. Что ни одна из европейских стран не будет готова заплатить за свой суверенитет и территориальную целостность такую же страшную цену, которую четвертый год платит Украина.

[BANNER1]

Прошлой осенью публицист Виталий Портников шокировал многих украинцев следующим заявлением:

"Я вважаю, що якщо у нас цінність людського життя збільшиться, то це створить проблему для нас у подальшому виживанні у війні. Тому що у війні з Росією може вижити тільки країна, в якій цінність людського життя в принципі знаходиться на близькому до російського рівні".

Как ни печально, но рациональное зерно в этих рассуждениях есть. Безусловно, человеческая жизнь в ЕС ценится выше, чем в постсоветской Украине: даже если речь идет не о Франции или ФРГ, а о Восточной Европе и странах Балтии.

Кремль может надеяться, что эта цена достаточно высока, чтобы европейцы испугались ужасов большой войны и сдались почти без боя. И одна из функций кремлевского террора в Украине – это устрашение будущих потенциальных жертв. Мол, вот что случается с теми, кто сопротивляется российской армии!

Можно не сомневаться, что героический украинский пример совершенно не вдохновляет современных европейцев. Даже те, кто искренне нам сочувствуют, не желают оказаться на нашем месте. Повторения украинского сценария не хотят ни в Варшаве, ни в Таллинне, ни тем более в Берлине.

Но единственный способ избежать войны, не прибегая к превентивной капитуляции, – это убедить агрессора, что новая агрессия обернется для него чрезмерными издержками и рисками.

Кремлевское руководство продолжает затяжную и изнурительную войну в Украине, поскольку уже ввязалось в нее. Но в Европе помнят: Кремль ввязался в нынешнюю войну именно потому, что изначально не рассматривал ее как затяжную и изнурительную. Если бы Путин не рассчитывал на победоносный блицкриг, а представлял реальные масштабы будущего украинского сопротивления, то с высокой вероятностью Россия не решилась бы на вторжение в феврале 2022 года.

Теперь Европа надеется сделать то, что не удалось украинцам в 2021 году. Не просто подготовиться к гипотетической войне, а продемонстрировать эту готовность потенциальному противнику. Доказать Кремлю, что Североатлантический альянс по-прежнему жив.

Что в случае вооруженной агрессии страны Европы будут защищаться сообща. Что европейские государства уже сейчас перевооружаются и вкладывают в собственную безопасность немалые средства. Что после восьмидесяти лет мира европейцы все-таки не утратили способность к сопротивлению и готовы держать удар А значит, блицкрига снова не выйдет, и пробовать европейскую оборону на прочность – себе дороже.

Si vis pacem, para bellum – хочешь мира, готовься к войне. Это старая латинская мудрость вновь становится актуальной. Наиболее ответственные и дальновидные из европейских политиков руководствуются именно этим принципом. И украинскому обществу важно понимать это, чтобы не увлечься новыми ложными надеждами и напрасными мечтами.

[BANNER2]

То, что европейцы начинают адекватно оценивать российскую угрозу и задумываются о собственной безопасности – несомненный плюс для Киева. Это позволяет рассчитывать на расширение военно-технического сотрудничества с Европой. Но милитаризация ЕС не позволяет надеяться, что степень европейского участия в российско-украинской войне радикально изменится. 

Если сегодня французы, немцы, поляки или финны наращивают собственный военный потенциал, из этого никак не следует, что завтра они придут на помощь украинцам и вступят в бой с московскими ордами. Наоборот, нынешние европейские усилия направлены именно на то, чтобы этого не произошло.

Европа готовится к возможной войне не потому, что собирается воевать с Россией, а потому, что хочет избежать войны с РФ. Хотя совсем не факт, что европейский парабеллум окажется достаточно грозным, чтобы удержать Москву от новых военных авантюр.

Михаил Дубинянский