Более двух лет с момента ратификации Стамбульской конвенции позволяет поставить вопрос, сделано ли необходимое для того, чтобы закрепленные в международном документе гарантии были частью национального механизма привлечения к ответственности за совершение гендерно обусловленного насилия. (укр.)