Наша страна любит играть в якбитологію.

Мы спорим о том, что бы случилось, если бы Вячеслав Черновол победил в 1991-м. Можно ли было Украине остаться ядерной державой в 1994-м. Реально ли было получить ПДЧ в НАТО в 2008-м. Но последние три года главный спор страны сводится к тому, как повлияли на вторжение выборы 2019-го.

Сторонники пятого президента говорят о том, что его переизбрание могло предотвратить полномасштабную войну. Что ракетная программа и перевооружение армии заставили бы Кремль задуматься. Что Петр Порошенко в избирательных бюллетенях был главным представителем "повестки суверенитета", а потому его победа стала бы недвусмысленным сигналом Москве и миру о серьезности украинских намерений.

Сторонники этой концепции исходят из того, что победа Владимира Зеленского была фитилем для российских амбиций. Что политическая неопытность триумфатора спровоцировала Путина на подготовку вторжения. Что результат выборов 2019 года убедил Кремль в несерьезности украинской государственности и анекдотичности ее руководства. А потому сделал войну неизбежной.

Эти выводы строятся на предположении, что раньше преградой для вторжения была украинская армия и политическая воля пятого президента. Что при Владимире Зеленском позиции ЗСУ и страны ослабли настолько, что Украина стала уязвимой. Но что, если предположить, что в Кремле никогда не воспринимали украинскую армию и украинское государство как полноценного соперника? Концепция "второй армии в мире" родилась не вчера, и до февраля 2022-го Москва не имела поводов в ней сомневаться. Что если единственная причина, по которой вторжение не началось раньше – это уверенность Москвы, что можно обойтись и без него?

[BANNER1]

В конце концов, Кремль определился со своим отношением к нашей стране еще во времена аннексии Крыма. С тех пор все его шаги были направлены лишь на демонтаж украинской государственности. Вторые Минские соглашения вселили в Москву иллюзию, что она сможет продавить Киев на добровольный отказ от суверенитета. И пока сохранялась надежда, что Украина пойдет по "боснийскому сценарию", это служило отсрочкой для силового варианта.

При пятом президенте эти ожидания балансировались украинской реальностью. В парламенте были промосковские фракции. В медиапространстве – пророссийские телеканалы. Все это могло создавать в Кремле иллюзию, что на следующем электоральном витке к власти в Украине придут те, кто превратит страну в еще одну "белоруссию". Вполне может быть, что и победу Владимира Зеленского восприняли в Москве именно так.

Тем более, что он охотно давал поводы так думать. Готов был увидеть мир в глазах российского президента. Призывал к переговорам. В сентябре 2019-го Москва даже передала Киеву 35 узников, включая Олега Сенцова – как своеобразное поощрение новой украинской политики. А потом надежды Москвы на окончательное дипломатическое решение украинского вопроса стали таять.

Минские соглашения так и остались на паузе. Выборы на оккупированных территориях вновь привязали к выводу российских войск. Конституцию менять никто не стал. В начале 2021 года новая украинская власть и вовсе ввела санкции против Виктора Медведчука и принадлежащих ему телеканалов. Если до этого в Кремле и были иллюзии насчет того, чтобы покорить Украину без войны, то в тот момент они окончательно рассеялись.

[BANNER2]

Во всем этом есть немалая доля иронии.

Кремль откладывал большую войну не по причине украинской силы. Он мог откладывать ее по причине украинских компромиссов. Именно они позволяли существовать в нашей внутренней политике всем тем людям, что продавали Москве идею своей неизбежной победы на выборах. Если бы эти политики исчезли из жизни Украины раньше, то и полномасштабное вторжение могло бы случиться в каденцию Петра Порошенко.

Идея блицкрига родилась в Кремле не столько из-за неопытности шестого президента Украины. Она могла родиться как реакция на зачистку политического ландшафта от агентов Москвы. Санкции лишили их возможности продавать себя Кремлю как будущих киевских наместников. И на смену московской концепции "мягкой силы" пришла идея силы жесткой.

Сторонники пятого президента убеждены, что победа "ястреба" на выборах 2019-го могла защитить нашу страну от войны. Но вероятнее иное: такой сценарий мог избавить Кремль от иллюзий еще раньше. Мог подтолкнуть к выводу, что война – это единственный шанс для "возвращения" Украины. А раз так, то сценарий вторжения мог быть запущен еще до февраля 22-го.

[BANNER3]

Вполне вероятно, что победа Владимира Зеленского не стала катализатором вторжения. Наоборот – она могла его отсрочить. Пока шестой президент посылал в Москву сигналы о собственной договороспособности, в Кремле могли полагать, что вторжение избыточно. Как только шестой президент Украины стал говорить политическим языком предшественника – война стала неизбежной.

Россия начала войну не потому, что в 2019-м году выиграл Зеленский, и не потому, что проиграл Порошенко. Война началась потому, что не победил Медведчук.

Только и всего.

Павел Казарин