Переговоры в Эр-Рияде. Оценивая переговоры в Эр-Рияде надо ответить на несколько вопросов.

Вопрос первый: Что это было?

На этот вопрос ответить проще, чем на следующие. Это были технические, рабочие переговоры. По статусу участников (особенно со стороны США и России) явно не предполагалось подписание каких-то документов.

Для понимания ситуации обращаю внимание на состав главных переговорщиков: Россию представляли Григорий Карасин, председатель Комитета Совета Федерации по международным делам, и бывший заместитель министра иностранных дел РФ, и Сергей Беседа, советник директора Федеральной службы безопасности России; США представляли старший директор Совета национальной безопасности Эндрю Пик и директор планирования политики Госдепартамента США Майкл Антон.

Украину представляли министр обороны Рустем Умеров, заместитель главы Офиса Президента (ОП) Украины Павел Палиса, заместитель руководителя ОП Игорь Жовква, заместитель министра энергетики Николай Колесник и госсекретарь МИД Александр Карасевич. Статус украинской делегации был явно более высоким. Возможно, это была подстраховка на случай каких-то коварных действий со стороны россиян.

По предварительной информации предполагалось договориться о прекращении огня по объектам энергетики, а также, вероятно, гражданской инфраструктуры, и о прекращении боевых действий на море.

Но когда начались переговоры между США и Россией, стало очевидным (по разным сообщениям), что перечень переговорных вопросов значительно расширился, в частности речь шла и о статусе оккупированных территорий, и о принципах определения линии разграничения, и о самой логике мирного процесса, и тому подобное.

В этом смысле показателен сам факт, что переговоры между американскими и российскими представителями продолжались 12 часов. Однако в любом случае стороны могли выйти лишь на проекты договоренностей, либо на согласованные предложения.

Вопрос второй: О чем договорились?

Ответ на этот вопрос неоднозначен, точнее этих ответов много и они разные.

Формальным итогом переговоров в Эр-Рияде стали информационные сообщения Белого Дома о результатах переговоров делегации США с делегациями России и Украины. По содержанию они в основном совпадают, но есть и определенные различия, которые, видимо, отражают определенные расхождения в тематике переговоров. Есть также сообщения о содержании переговоров со стороны Кремля, и со стороны украинского руководства. И вот здесь различия уже являются существенными.

Какого-то общего и юридически значимого документа по итогам переговоров нет. Как уже отмечалось, участники переговоров и не могли сами что-то подписать. Обобщающие документы формулировались позже в Вашингтоне. Это означает, что США будут посредником в переговорах, своеобразным «нотариусом» в формализации их итогов, и потенциальным арбитром.

Однако Москва заявила и свою дополнительную версию итоговых документов. В то же время все три стороны переговоров говорят о наличии определенных договоренностей, хотя содержание этих договоренностей в определенной степени различается, иногда существенно.

Какой тогда статус этих договоренностей?

Что это – условные договоренности, «якобы-договоренности», недо-договоренности, которые еще надо окончательно согласовать? Предполагается ли какая-то формализация тех «договоренностей», которые якобы состоялись в Эр-Рияде. Или работа над этими «договоренностями» все еще продолжается? На данный момент вопросов о статусе и характере договоренностей в Эр-Рияде больше, чем ответов.

Однако, все же попробуем обобщить – о чем договорились хотя бы условно, и какие разногласия проявились в так называемых «итоговых документах». По официальным заявлениям Белого Дома США договорились с Украиной и Россией отдельно «обеспечить безопасность судоходства, исключить применение силы и предотвратить использование коммерческих судов в военных целях в Черном море».

Также Вашингтон договорился с Киевом и Москвой «разработать меры» для реализации договоренности о «запрете ударов по энергетическим объектам России и Украины». Одновременно США заявили о том, что «будут продолжать содействовать переговорам между обеими сторонами для достижения мирного урегулирования в соответствии с договоренностями, достигнутыми в Эр-Рияде».

Якобы договорились о том, что и планировали, а также о продолжении переговоров. И явно по объектам энергетики речь идет лишь о предварительных договоренностях («разработать меры»).

Но! В Москве уже объявили о «временном моратории на удары по энергосистеме», которого должны придерживаться Украина и Россия, и обнародовали перечень энергетических объектов, подпадающих под этот мораторий, согласованный между Москвой и Вашингтоном.

И в Москве заявили, что этот «мораторий» на 30 дней уже действует с 18 марта, хотя «перечень объектов» был согласован только 24 или 25 марта. И совсем непонятно – если он уже действует, то зачем еще надо «разработать меры». Какая здесь логика, знают, пожалуй, только в Кремле.

Еще больше вопросов с якобы договоренностью о прекращении огня на море и возобновлением Зернового соглашения, из которого сами россияне вышли еще в 2023 году. Министр обороны Украины отметил, что перемещение Россией своих военных судов за пределы восточной части Черного моря будет считаться нарушением договоренности и будет рассматриваться как нарушение обязательств обеспечить свободу судоходства в Черном море и угроза национальной безопасности Украины. Но ни Россия, ни США этого не подтверждают. Также не понятно, идет ли речь о прекращении огня по объектам портовой инфраструктуры?

Однако главная проблема в том, что Кремль выдвинул ультиматум, согласно которому «Черноморская инициатива» вступит в силу, если США отменят санкции и ограничения, действующие против России в аграрной сфере. То есть и здесь нет окончательных договоренностей. И Трамп уже пообещал рассмотреть российские требования. И если США пойдут на выполнение требований России еще до прекращения огня на море, то будет создан опасный прецедент.

Россия может и в дальнейшем использовать этот прием предварительных требований, в том числе и по отмене санкций не после прекращения огня, а до начала действия этой договоренности. Тогда переговорный шантаж со стороны России станет бесконечным.

В итоговых документах, которые объявили США есть и такой загадочный пункт – «Соединенные Штаты и Украина приветствуют посредничество третьих стран с целью поддержки выполнения энергетических и морских соглашений».

Что это за «третьи страны», и в чем будет проявляться их «посредничество»? Может речь идет о Турции, которая была посредником в «Черноморской зерновой инициативе»? Но упоминается и энергетическое соглашение. И вот здесь не понятно, о каких посредниках идет речь.

Вопрос финальный: Что дальше?

Наиболее простой и логичный ответ – продолжение переговоров о прекращении огня и формализация достигнутых договоренностей. Президент Зеленский уже анонсировал новые раунды мирных переговоров.

Но что беспокоит? Та конструкция согласования результатов переговоров, которая проявилась в Эр-Рияде и после него, является слишком сложной, противоречивой и шаткой. Она порождает «якобы-договоренности», которые противоречат друг другу в версиях каждой из сторон переговоров. Их можно по разному толковать (а мы помним, насколько это опасно, по опыту Минских соглашений). И эти «итоги переговоров» не являются юридическим документом.

Соответственно, для сторон переговоров нет четких обязательств выполнять что-то, что они не подписывали. На мой взгляд, любые договоренности о прекращении огня надо юридически формализовать, чтобы все стороны переговоров брали на себя конкретную ответственность.

Есть вопрос относительно контроля за выполнением достигнутых договоренностей. Если США берут на себя роль модератора и арбитра в выполнении договоренностей о прекращении огня, то как они будут контролировать этот процесс, и, главное, как будут реагировать на нарушение этих договоренностей? Ответа на эти вопросы мы не знаем.

Условные договоренности, которых якобы достигли в Эр-Рияде, являются первым, маленьким и очень неопределенным шагом в процессе переговоров о прекращении огня. И сейчас начинается практический экзамен на выполнение этих договоренностей. Учитывая все, что было сказано выше, можно прогнозировать неизбежное возникновение и проблем и нарушений.

Это не означает, что переговоры надо прекратить. Но процесс переговоров и формализацию их результатов надо сделать более понятными и действенными.