В конце марта спектакль «Процесс» в Театре на Подоле стал лауреатом Премии имени Олега Вергелиса — многолетнего редактора отдела культуры «Зеркала недели».

Историю о борьбе маленького человека с большой бюрократической машиной поставили по одноименному роману Франца Кафки. Режиссер, автор адаптации произведения и музыкального решения — Давид Петросян.

Художник-постановщик и художник по костюмам — Анна Шкрогаль; художник по освещению — Максим Музыра; пластика — Ольга Голдис; звукорежиссер — Сергей Шевченко; видео — Александр Братино; помощники режиссера — София Людвиченко, Влад Цехмейструк.

«Не иначе, кто-то Йозефа К. оклеветал, ибо однажды утром, не совершив вроде бы ничего дурного, он оказался под стражей...» — голос режиссера Давида Петросяна начинает спектакль цитатой из роман Франца Кафки.

«Процесс» — эстетический оргазм для глаз и ушей. Музыка, свет и пластика — основа, благодаря которой зрелище идет слаженно и плавно. Действие развивается неспешно и связно, именно его логичность создает абсурдно-бессмысленный кафкианский мир.

Сценография композиционно целостная, глубокая, вместе с тем как будто душит личное пространство главного героя. Теплый мягкий свет торшеров создает атмосферу интимности: меня как зрителя провели в закуток, чтобы рассказать тайну. Какую? Узнаю в «Процессе».

Обшарпанные дверь и шкаф, желтоватые абажуры, трюмо и ширма, граммофон, старое кресло, накрытое вязаным пледом, — все в пастельно-кремовых тонах. Есть сцены, когда вещи оживают, например кресло танцует с торшером. Мне это напомнило мультфильм «Красавица и чудовище», в котором действовали подсвечник, посуда и другие предметы интерьера. Все как пьянящий сон, такая же абстрактность, с которой пытается бороться Йозеф.

[pics_lr left="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/dd632fd4915f621053c8e16c3a60710c.jpg" ltitle="" right="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/b3e1f12c932b5b4524e9c3edab24db28.jpg" rtitle="undefined"]

Позади основного реквизита, который используют актеры, с самого начала есть и уже накрытые, опечатанные вещи. Процесс начался задолго до того, как об этом сообщили К. А, может быть, вообще нет ни начала, ни конца процесса, есть лишь момент осознания.

Роль прокуриста банка Йозефа К. исполняет актриса Ольга Голдис. Персонаж предстает мелким муравьем, маленьким человечком, блуждающим бесконечными коридорами бюрократической системы. Смешным в попытках казаться независимым от мира, безразличного к нему. Йозеф растерян, жалок, он выглядит карикатурно, его слова не воспринимают серьезно. Хореография воплотила в герое нервозность, но вместе с тем движения плавные и полностью подчиняются музыке и звукам.

Существует ли судья? Кто ведет процесс? Закрываются кулисы и Йозеф попадает на первое следствие в его деле. Взъерошенный прокурист стоит в белом свете прожектора. На слушании лишь он и голос судьи — режиссера спектакля. Кафка приравнял человеческую жизнь к судебному процессу, а Петросян — к перформансу, который разыгрывают вокруг обвиненного.

«Я живу в правовом государстве. Законы в нашем государстве незыблемы. У нас царит закон», — говорит К., пока стража замеряет его параметры. Измерить нужно все, ведь Йозефа тоже со временем опечатают. Его слова и возражения ничего не значат, что подтверждает цифра нуль, когда героя пытаются взвесить.

Часовых играют Юрий Фелипенко (во втором составе — Константин Темляк), Леонид Шеревера, Евгений Ковырзанов, Кирилл Карпук и Станислав Крушинский. Простые исполнители, которые ничего не соображают в правосудии и юридических делах, а по отношению к Йозефу у них подавляющий перевес — они свободны. «Маленькие люди», которые замалчивают большие проблемы общественного строя и взамен получают вроде бы свободу, но ведь свобода перемещения — это не свобода слова и действия. Нежелание ничего знать не снимает с тебя ответственность.

Бюрократическая система настолько проникла в жизнь, что даже для того чтобы встретиться с инспектором, роль которого исполняет Артем Атаманюк, нужно придерживаться обязательного дресс-кода — надеть черный пиджак. Сколько раз вы соблюдали какие-то правила, чтобы на вас обратили внимание или тем более выслушали? Правосудие раскрывается как понятие эфемерное.

В конце спектакля инспектор появляется в образе тюремного капеллана. У первого глупая обязанность — сообщать об аресте, а священник должен донести истину: «Суд принимает тех, кто приходит, и отпускает тех, кто уходит». Перевоплощение одного в другого передает двуличие строя: меня и осудят, и отпустят мои грехи.

Своей внешностью секретарша адвоката Лене в воплощении Артема Каратаева напоминает фарфоровую куклу, а ее макияж и ярко-розовые чулки делают ее похожей на танцовщиц кабаре. Она манерная, но грубоватая; грациозная, но жесткая. Единственная героиня, единственный женский образ в постановке и тот в исполнении актера, не актрисы. Режиссер отказался от понятия гендера — акцент на характеры и психофизику.

Положение женщины в мужском обществе — одна из сквозных тем в «Процессе». Бюрократическая система овладевает человеком так же, как мужчина старается овладеть женщиной, соответственно бюрократия является следствием патриархата. К сожалению, в Украине до сих пор есть много предрассудков, обусловленных патриархальными установками. Обществу присущи стигмы «слабости, хрупкости, женственности» либо же «мужественности, воинственности, силы».

Бумажная машинерия подчинила К., а он женщину нет. В спектакле это показано, когда танец Йозефа и Лене переходит к ласкам, но не к сексу, потому что К. потерял тот самый образ условной власти над женщиной — в штанах пусто, ничегошеньки нет. Он начинает искать пропажу и становится похожим на другого персонажа кафкианского мира — на насекомое, которому уподобился Грегор Замза в рассказе «Перевоплощение». Не важный для мира человек.

Одного из представителей правосудия, адвоката, играет Максим Максимюк. Мизансцены с чиновником и Лене похожи на картину Рубенса «Вакх». Древнегреческий бог вина, плодородия, также связан с пороком. Позади него — жена Ариадна, как и секретарша позади адвоката. Возможно, Лене должна была бы предложить Йозефу нить Ариадны, но, похоже, спасать не в ее компетенции. Она лишь дарит любовь всем обвиненным.

Адвокат рассказывает прокуристу о трех вариантах хода процесса: полное оправдание, которое, конечно, невозможно; вроде бы оправдание, после которого тебя позже снова арестуют; и затягивание дела. Знакомо, не так ли?

Режиссер проводит параллель с процессом освобождения Украины от бюрократической системы на протяжении лет независимости. Процессу купца Блока, которого играет Олег Стефан, больше 30 лет (в романе — более пяти). Блок, размышляя о бессмысленности бюрократии, мелом пишет на двери фразу на латыни о взаимозависимости вины и справедливости, а поверх писанины рисует фаллос. Для зрителя снова делают акцент на патриархальных истоках бумажного мира.

В финале Ольга Голдис снимает костюм и парик, стирает грим. Вместо прокуриста банка зритель видит женщину. «О, клоуны! Ребята, вы в каком театре работаете?» — обращается К. в новом обличии к охране. Клоуны забивают женщину и опечатывают, как и остальные предметы в доме, а она смеется им в лицо. К. не удалось одолеть правосудие, но он понял его бессмысленность.

Современная Украина до сих пор существует в парадигме, заданной советчиной. Легче затягивать дело и не искать решения проблемы во избежание ответственности. Процесс мало-помалу оборачивается приговором. Бумажная волокита приводит к коррумпированности и недейственности государственных органов. Вспомните лишь суммы, полученные должностными лицами на подделке справок во время большой войны.